Письма о духовной жизни

Здравствуй, Скворец, празднословный, суемудрый! Ишь ты, «я уже осуждена до сорокового дня», дрянь ты этакая. Кто тебя осудил? Господь терпит тебя и суда не произносил и не произнесет до смерти, ждет, когда ты от слов перейдешь к делам евангельским. Услышишь суд Христов после смерти, а теперь слышишь, вернее, можешь услышать определение Божие, когда встанешь на молитву. Если в мире душевном и с сокрушенным сердцем (а не языком) встанешь на молитву, то Господь примет твою молитву по слову пророка: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, и ты без рассеяния, со вниманием и с теплотой помолишься. А если в плохом состоянии без брачной одежды предстанешь на молитву, то отвергнет тебя Господь и предаст врагам, которые ввергнут тебя во тьму суетных помыслов и разленения, и ожесточения сердечного. Вот тебе и суд Божий здесь. Но тут можно покаяться еще и исправиться. А в сороковой день, что будешь говорить? Так, не мудрствуй, а плачь пред Богом и умоляй о прощении, пока жива, чтобы не быть преданной в руки врагов на веки, как предаемся временно здесь. Прости меня. Спасайся.

Молись за меня.

* * *

Мать Павлина, мир и спасение тебе и твоим сестрам!

Твое письмо получил и от Лизы. Я думаю, что если вы можете понести немощь матери Анны, то ради Бога было бы хорошо взять ее и послужить ей. Ведь, доброго у нас ни у кого ничего нет, молитв тоже нет в духе, истине.

Поэтому неплохо бы было хоть немного сделать ради Христа. Блажени милостивии.., суд без милости не сотворшим милости. Господь благословит ваше доброе дело. Будьте мирны, ибо в мире только место Божие, а в расстройстве – в каком бы то ни было – нет места Богу. Всем вам Божие благословение и помощь Божия во благое.

Да поможет вам Господь побеждать лукавого и свое самолюбие, и гордость.

* * *

Благодарю тебя, мать Павлина, за грибы. Очень угодила. Их у нас в этом году не было, даже подосиновиков и подберезовиков не было. Пусть никто не обижается, что я не пишу.

Считаю бесполезным повторять одно и то же. Пусть читают старые письма и хоть что-либо исполняют. А то одно празднословие. Евангелие одно и то же, и две тысячи лет миллиарды людей читают и спасаются, а для нашего любопытства и тщеславия надо всегда что-либо новенькое. У меня уже и здоровье не позволяет писать и, тем более, приехать.

М. я писал то, что было нужно и спасительно, а она не приняла мои слова, а оправдывалась всячески вместо того, чтобы сказать искренно: простите за все. Никогда и нигде не принимали самооправданий, хотя бы человек был и прав. Самоосуждение спасало, а самооправдание губило людей, если не каялись хоть потом.

* * *

Просишь написать тебе. Утопающий хватается за соломинку, так и ты в своем душевном неустройстве ищешь поддержки в ближних своих. Мой жизненный опыт привел к тому взгляду, что никто нам не может помочь: ни сам себе, ни другие люди, а только Господь. Твое душевное состояние не только не улучшается, а делается временами невыносимым и потому, что у тебя мало надежды на Бога. Ты смотришь на свои грехи и, верно, считаешь, что за них, по справедливости, должна бы пострадать в будущей жизни и даже здесь перед смертью, и по смерти на мытарствах, и далее. Но если так думать, забыв о любви Божией, то можно придти в полное отчаяние. Разве можно так смотреть христианину?