Письма об Испании

Там, где были мечети, ныне стоят церкви с своими колоколами и крестами.

Наши святилища стали немым камнем и плачут, наши налои — деревом безжизненным и тоскуют!

О ты, небрегущий указаниями счастия, ты, может быть, спишь, но знай, что счастие всегда бодрствует.

Ты ходишь гордый и восхищенный своим отечеством. Но разве у человека есть отечество после потери Севильи?

О, это бедствие заставляет забыть все прежние бедствия, и никакое не заставит забыть о нем.

Вы, носящиеся на быстрых, красивых скакунах, летающие, подобно орлам, между сталкивающихся мечей, —

Вы, вращающие острые мечи Индии, которые сверкают, как огни между черными облаками пыли, —

И вы все, там за морем живущие мирно и обретающие в своих странах славу и силу, —

Разве не дошло до вас вести об андалузцах? А посланные давно уехали известить вас о наших несчастиях.

Сколько злополучных умоляло вас о помощи! Но ни один из вас не встал помочь им, и они теперь мертвы или в плену.

Что это за смуты между вами? разве вы не те же мусульмане! все братья, служители одного бога.

Неужели нет между вами душ гордых и великодушных? Разве уже нет никого защитить исламизм?

О, как они унижены ныне неверными, эти андалузцы, еще недавно столь славные!

Вчера еще они были властителями у себя — теперь они рабы в земле неверных.

О, если б ты видел, как плакали они, когда их продавали, ты обезумел бы от печали.

Да и кто бы мог перенести, видя, как они бродят оторопелые, не имея другой одежды, кроме лохмотьев рабства?

Кто мог бы перенести, видя горы между ребенком и матерью, все равно, если б была стена между духом и телом;

Видя в слезах и тоске молодых девиц, прекрасных, как солнце, когда встает оно, все из кораллов и рубинов, — гонимых варварами на унизительные работы?

О, от такого вида сердца разорвались бы от скорби, если бы оставалась еще в сердцах хоть капля исламизма!».

Но восторженная эпоха исламизма давно миновалась; Африка равнодушно смотрела на бедствия своих андалузских единоверцев; наконец, отнята была у них их последняя «светлая звезда неба», их обожаемая Гранада. Раздраженные семисотлетнею борьбою, испанцы не довольствовались уже совершенным покорением мавров: началось преследование религиозное. Побежденных приняла в свои руки инквизиция и начала обращать в католичество. Им велено было оставить свой родной язык и одеваться по-испански: арабская одежда была запрещена, женщинам велено было ходить с открытыми лицами. Кроме того, запрещены были арабам употребление бань, музыка, пение, все их обычные забавы. Напрасно молили они о пощаде: фанатизм не знает чувств милосердия; инквизиция нарочно вызывала восстания для того, чтоб еще более преследовать неверных. Особенно осталось в памяти испанцев последнее восстание мавров, вспыхнувшее в Альпухаррах (Serranía de Ronda)^{298}, горных цепях, с обеих сторон облегающих Малагу. Много испанцев и в особенности монахов погибло при этом восстании, которое кончилось, как и предшествовавшие, еще большею гибелью для мавров. Их вера, их обычаи, их правы были у них отняты; в начале XVII века им оставалась только земля, на которой они жили. То была уже не простая политическая борьба: дело шло об истреблении всего племени.

Еще в 1602 году епископ Валенсии Хуан де Рибера представил Филиппу III записку о необходимости изгнания его неверных подданных. В ней советовал он королю оставить только юношей, разослав их по каторжным работам, и младенцев, для воспитания их в католической религии. Архиепископ толедский, дон Фернандо де Сандоваль, напротив, требовал немедленного истребления вообще всех мавров с женами и детьми. Записка Риберы была принята благосклонно. Ободренный этим, Рибера представил в 1609 году другую с целию: 1) доказать необходимость изгнания мавров, если желают спасти государство от немедленного вторжения неверных, и 2) успокоить короля касательно сомнений, могущих тревожить его совесть.

«Да возьмет себе государь в образец своих славных предшественников, которые изгнали из своих областей жидов, хотя жиды были гораздо безопаснее мавров, ибо они никогда не были еретиками или отступниками и никогда не были обвиняемы в сношениях с врагами государства[54].

«Славный предок короля, Карл I(V), самый мудрый и великий государь своего века, повелел маврам принимать святое крещение или оставлять Испанию. Он надеялся, что, приняв крещение, они соделаются смеете с христианами и верными подданными. Но ныне не подлежит сомнению, что он обманулся в своем ожидании.

«Пагубные последствия, происшедшие от терпимости к тем, которые изменили истинной вере, всего лучше можно видеть во Франции. В течение почти полувека католические подданные этой страны постигнуты были всеми ужасами междоусобной войны; а если бы короли французские исполняли меры, предписанные церковию, и предали бы смерти или изгнали бы из своего королевства своих еретичных подданных, то, конечно, избежали бы несчастных последствий своего послабления и сохранили бы чистоту веры.