Письма об Испании

Собственность в Испании — двух родов: собственность земли и собственность десятинного сбора^{102}

. Дворянство исстари чрезвычайно кротко обращалось с наемщиками своих земель; есть крестьянские семейства, которые в продолжение 200 и 300 лет имеют в найме ту же землю, так что давность этих отношений придала им особенный семейный характер. Кроме того, большие земельные собственности владельца, продолжительность и прочность, которую майоратство вводило во взаимные интересы, часто позволяли собственнику отсрочивать плату за наем, что почти невозможно в тех странах, где дробность и беспрестанное движение собственности заставляют всякого скорее самому искать кредита, нежели давать его. Самые законы особенно покровительствовали наемщика. Хотя здесь в каждой провинции свои обычаи и законы и можно их изучать только на местах, но есть из них некоторые, общие всем средним и южным провинциям и которые особенно замечательны. Например, если наемщик дурно платит, то владелец не может принуждать его к исправнейшему платежу; если он вовсе не платит, владелец может отказать ему, но должен предуведомить его об этом за год вперед, в иных провинциях — за два года. Если другой наемщик предлагает владельцу дороже, прежний, давши такую же цену, имеет право остаться даже против воли владельца. В Андалузии и Эстремадуре наемщик может, несмотря на заключенное условие, требовать после жатвы переценки земли, а так как оценщики всегда берутся из класса земледельцев, то наемщик никогда не остается в накладе от переценки. Вы видите, что если здесь кто и терпит, то уже вовсе не крестьянин. Кроме этого, здесь еще существует следующего рода наем: землевладелец уступает свою землю на условии ежегодной и раз навсегда определенной платы, и с сей минуты наемщик, платя исправно условную сумму, пользуется землею как своею полною и неограниченною собственностию^{103}

; он может на ней строить, садить — удесятерять ценность земли: владелец никогда не смеет требовать от него ничего больше условной платы. Упадок ценности в деньгах нисколько не изменяет силу раз навсегда сделанного условия, так что есть много семейств, владеющих значительным количеством земли за самую, по теперешним ценам, ничтожную плату.

Десятинная подать вовсе не возбуждает в испанском народе той враждебности, с какою смотрели на нее в Германии, во Франции и теперь смотрят в Ирландии^{104}

. Она принадлежит к самым старым обычаям Испании. Начало десятинной подати здесь относят к временам карфагенян^{105}

. Даже римляне не сами ввели его, а только приняли, следуя в своих многочисленных и различных владениях вообще правилу — оставлять завоеванные народы управляться своими законами, с обязанностию платить Риму подать. По крайней мере, здесь полагают, что именно распределение этой подати на каждого гражданина и составляло десятинный сбор. Готфы наследовали его от римлян, арабы, принесшие с востока тот же обычай, нашли его уже с давних пор установившимся в Испании. После изгнания арабов десятина была сохранена как налог, платимый короне на военные издержки. Корона, с своей стороны, при нужде в деньгах, продавала десятины дворянству; в других случаях давала ее духовенству, соборам, монастырям в виде даров. С давнего времени в Испании десятина была продаваема и покупаема, как всякая другая собственность; если же она теперь находится большею частию в руках дворянства, то не потому, что оно дворянство, а потому, что дворянство, владея большими собственностями, было прежде очень богато и покупало ее, как теперь покупают государственные векселя. Вы видите, что десятинная подать в Испании не есть феодальная подать, происшедшая от завоевания, какою была она в остальной Европе; здесь она не более как форма поземельной подати. Но вот что замечательно: если наемщик земли вводил на ней новую обработку, то избавлялся на 10 лет от платежа десятинной подати; то есть, выходит, что владелец десятинным сбором платил собственно за земледельческое нововведение; наконец, капитал, представляемый десятинною податью, всегда включается в оценке земли, так что она вовсе не посторонний налог, а просто наемная плата за землю.

После всего этого возможен ли в испанском народе дух революционный? Можно ли опасаться здесь таких народных движений, какие несколько раз потрясали Германию, Англию, Францию?^{106} Можно ли бояться извержений народного волкана в стране, где, как я сказал уже, у самого беднейшего мужика есть всегда вдоволь хлеба, вина и солнца, и где даже у нищего есть на зиму и шерстяные штаны, и шерстяной плащ! Вот почему здесь народ так равнодушно смотрит на политические события. Как нация, он без всякого сомнения бесконечно выиграет от возрождения Испании, но собственно как народ, в своих отношениях к дворянству, к среднему сословию — ясно, что не он именно здесь особенно нуждается в освобождении. Если здесь что действительно страдает, так это интересы среднего сословия — просвещение, торговля, промышленность… но об этом до другого письма^{107}; а теперь сбираюсь на юг Испании.