Письма президенту

Сколько мы возбудили злобы! Никогда не было столько криков о зверствах Советской Армии. Прибалты твердят об оккупации, требуют репараций; братская Украина уравнивает бандеровцев с ветеранами Великой Отечественной, друг Буш осуждает… Это – реакция на наши действия. Все это тлело, а мы, получается, раздули.

Мы хотели, чтобы нам низко поклонились. А нас стали оскорблять. Мы хотели всемирной благодарности, но мир не уверен, что сегодняшние мы – это победители Гитлера. (Можно потребовать всемирной благодарности и за победу над Наполеоном. Ничего, что мы потом расстреляли всех дворян, но это же мы разгромили мучителя Европы.)

Миру известно положение наших ветеранов. И мир относится к России лучше, чем она – к своим спасителям.

Мы старались-старались, а в результате наш престиж упал. Такое все чаще случается с вашей вертикалью.

…Бесчисленные патрули с автоматами, блокпосты на въезде в город, бесконечные проверки документов, в метро ежеминутные радиопризывы к бдительности, лица хмурые, глаза ищут диверсантов… Владимир Владимирович, это май 2005-го или октябрь 1941-го? У нас Победа или «враг у ворот»?

В 1941-м комендантский час вводился на ночь. Вы ввели на три дня. Люди не могли попасть домой, не могли попасть на работу, в гости, задерживались машины «скорой»… Звучал военный аргумент: мы исполняем приказ. И военные упреки: «Вы что, не понимаете, что происходит?..» Прежде по большим праздникам закрывали на вход несколько центральных станций метро. Но – чтоб избежать давки. Теперь – закрыли весь город в страхе перед терактом.

Поздним вечером 9 мая телеканал «Россия» повторил парад грузовиков со стариками.

– Папа, смотри! На Красной площади солнце! А у нас – ночь!

– Опомнись, это утром было. Мы запись смотрим.

– Нет, папа! Видишь, написано: «прямой эфир»!

Уважаемый Владимир Владимирович, на экране действительно висела такая надпись (видать, с утра осталась). Но до какой же степени наивен девятилетний человек. Как же вам легко морочить людям головы. Парень совсем не дурак; он тысячи раз имел возможность убедиться, что вечер в Москве и в Перхушкове наступает одновременно. Но появилась на экране волшебная надпись «прямой эфир» – и он поверил, что у вас в Кремле утро. Он верит, что телевизор показывает правду. И по результатам выборов похоже, что не он один.

Дети смотрели на экран с любопытством, а мы, взрослые, со стыдом.

Грузовики были фальшивые (фанерный муляж), а ветераны – настоящие. И фальшивка почему-то позорила стариков. Она превратила их в участников шоу, в артистов.

Лучше бы отреставрировали три грузовика тех времен либо нарядили артистов (или омоновцев) ветеранами.

Владимир Владимирович, скажите, а для кого их катали? Это для них было сделано? В заботе о ветеранском здоровье и счастье их притащили, заставили вскарабкаться в кузов и прокатили мимо трибуны? Да еще небось несколько раз репетировали; обучали махать букетиками гвоздик. Для них? Или – для вас и кто там еще был? Буш, Берлускони, Шредер, Ширак – откровенно скучали, вертелись, вежливо улыбались (лишь японский премьер вел себя идеально). Для ваших временных западных друзей эта вереница грузовиков была слишком длинной, скучной; ветер холодный, скорей бы за стол.

Владимир Владимирович, а может, лучше было бы усадить стариков на трибуну, а вы – президенты и канцлеры – прошли бы мимо, приветствуя их и крича «ура!»?

Ветераны-то настоящие, и ордена у них настоящие. А далеко не каждый президент – настоящий. Хрен его знает, какими методами его выбрали. (Не обижайтесь, но в вашей группе сидел и Туркменбаши, выборам которого мы не верим, и Ющенко, выборам которого вы не верите. Или уже верите?)

А вплотную к вам (слева, ближе к сердцу) сидел Буш. Ветераны, выходит, приветствовали и Буша. А хотели ли они это делать? Ведь он нам загадил всю малину. Перед парадом залетел в Ригу, где нас называют оккупантами, а после парада улетел в Грузию, где нас называют оккупантами. И этого типа приветствовать? Он нас унижает, а мы перед ним катаем своих стариков.

А кто решил, что надо сто грузовиков, а не десять, не три? Похоже, стариков набрали столько, чтобы дать побольше заработать фирме, которая сделала фанерный грим. Обделать один «ЗИЛ» под «ЗИС» (хотя вышло, говорят, похоже на немецкий) – тысяча долларов, а сто «ЗИЛов» – 100 тысяч долларов. Чувствуете разницу?