Письма с войны

Реджина сняла очки и с задумчивой улыбкой посмотрела на письмо. Если она единственная, с кем Эмма переписывается, то можно поспорить, что для нее Рождество не особо радостное событие. Безразличный внутренний голос напомнил ей, что эта Эмма Свон - последний человек, о котором стоило бы думать, особенно за три дня до Рождества. Но еще громче говорила другая часть ее натуры, более сострадательная, та, которую она редко показывала кому-то, кроме Генри, напоминая ей, какими были для неё новогодние праздники с тех пор как родители умерли.

Реджина знала, что такое одиночество. Знала, как это - хотеть человеческого тепла и сочувствия. В это Рождество она впервые не будет одинока, ведь ее сын спит в кроватке, одетый в пижаму с оленями. Она надеется, что у них будет еще много, очень много совместных праздников. И можно только представить, как тяжело Эмме, которая готовится отправиться на войну. Не её войну. В одиночестве и не имея никого, кого можно было бы назвать другом.

Может быть, Генри смягчил ее сердце, а может, впервые грозный мэр Сторибрука сочувствовала кому-то. Так или иначе, она спрятала письмо в карман, чтобы позже положить его к первому письму Эммы, и включила компьютер, собираясь кое-что поискать.

* * *

Дежурный бросил небольшую коробку на стол перед Эммой. Со стола посыпалась мишура, оставшаяся с вечеринки, которую солдаты, не получившие отпуск, устроили три дня назад. Эмма едва успела отклониться и убрать поднос.

- Какого черта, мужик?!

Дежурный пожал плечами:

- Я всего лишь разношу почту, - и он ушел, толкая почтовую тележку, перебрасывая письма адресатам.

Эмма закатила глаза, но пододвинула коробку ближе. Увидев, что посылка от Реджины, она удивленно подняла брови.

Август присвистнул, заглядывая через плечо:

- Она тебе это прислала?

Эмма только кивнула, пытаясь сохранить спокойное выражение лица и не покраснеть.

Она взяла конверт, аккуратно прикрепленный к коробке. На нем были вытеснены снежинки. Открыв его, Эмма увидела ярко красную открытку, на которой был нарисован снеговик в обнимку с оленем. Эмма широко улыбалась, но, когда увидела внутри открытки написанное от руки «Веселого Рождества!», улыбка стала еще шире. На открытке стояла выведенная крупными буквами разноцветная подпись - «ГЕНРИ». Ясно, что Реджина помогала ему. Левая сторона открытки была разрисована цветными каракулями.

- Наверное, Генри нарисовал, - сказала Эмма, поднимаясь и пристраивая поднос на коробке, чтоб унести его.

- Кто такой Генри? - Август слегка нахмурился.

- Её сын, - Эмма уже направилась к выходу из столовой.

- Вы с её сыном приятели? - крикнул Август, но ответа не получил. Поставив поднос у стойки, она почти бегом  вышла в холл.

Эмма сидела на своей койке, вокруг нее были разбросаны вкусности. Семечки, пара коробок сладких и соленых батончиков мюсли. На коленях у Эммы лежала коробка с разными вещами: маленьким швейным набором, зубной щеткой, антибактериальным гелем для рук и гигиенической помадой.

Эмма никогда не получала посылок, не говоря уже о подарках, подобранных специально для неё. Нет, приемные родители, конечно, делали подарки к праздникам, но, скорее, чтоб показать органам опеки, какие они щедрые. Она вынимала каждую вещь из коробки так бережно, словно все они были из золота.

Благодарность и удивление переполняли ее. Удивление, что незнакомому человеку не всё равно. Что незнакомый человек не только пишет ей, но и побеспокоился о том, чтоб прислать ей подарок к празднику. Может, для Реджины это не имело особого значения, но для Эммы это было важней целого мира.

Сейчас всё её внимание было направленно на письмо с ее именем и званием, написанными почерком Реджины, лежащее на дне коробки. Эмма поспешно открыла его, позабыв про всё остальное содержимое посылки.