Письма Сергея Довлатова к Владимовым

Могу рассказать историю и про «Три минуты молчания». Лет пятнадцать назад я был чем-то вроде секретаря Веры Пановой с широким кругом обязанностей — от переписки с Чуковским до вынесения мусора. Среди прочего я читал Пановой, наполовину разбитой параличом, книжки вслух. Надо сказать, у старухи был хороший вкус, и перечитывали мы, в основном, десяток одних и тех же книг: Томас Манн, Булгаков, Гоголь, Достоевский, Толстой. Я все пытался расширить круг чтения за счет западной или современной литературы, но Запад (исключая злополучного Манна) был с гневом отклонен, а из «новых» удалось всучить Пановой — Битова, который (при всем его величии) вогнал нас обоих в сон[2], и Ваши «Три минуты». (Искандера, например, старуха забраковала из-за фамилии, твердила, что это связано с Герценом, Огаревым и клятвой на каких-то горах.

[3]) Так вот, я читал ей «Три минуты», и Пановой очень нравилось, но в каком-то месте, где один Ваш персонаж говорит (простите, цитирую не дословно), пытаясь ворваться в ресторан: «Пуcтите кочегара! У него ребенок болен!», Панова начала смеяться, что-то в ней физически нарушилось, а затем случилось что-то, похожее на судороги. Мы были одни в квартире, я испугался, позвонил ее сыну Боре[4]

, тот приехал через пятнадцать минут в такси с профессором Дембо[5]. Профессор, чтобы остановить смех, ввел Пановой воздух в легкие, или, наоборот, перекрыл доступ воздуха, я не помню, и она раза три успокаивалась, затем говорила: «Пустите кочегара, у него ребенок болен», и снова начинала вскрикивать и дергаться. В конце концов Дембо ее успокоил, усыпил и запретил читать дальше Вашу повесть, сказал, что это — слишком большая нагрузка…

Что же касается «Верного Руслана», то это — настоящий шедевр, но к «Руслану» я еще вернусь…

Спасибо Вам и за приглашение сотрудничать в «Гранях». Разумеется, у меня нет предубеждения к журналу, орган с заслугами, более того, когда вышла очень занятная и талантливая, хоть и спорная, как говорится, книжка Вайля и Гениса «Современная русская проза»[6]

, где одна из главных статей написана о Вас, в этой книжке, в разделе «Периодика», не было ни слова о «Гранях», и мы на этой почве долго пререкались.

Но, откровенно говоря, когда я был в Австрии и познакомился с тогдашними руководительницами «Граней», то некоторое чувство скептицизма у меня возникло. В это же время редакторский пост в «Гранях» предлагали нескольким, живущим в Вене, литераторам, среди которых были люди абсолютно беспомощные. Все это породило ощущение деградации. Кроме того, по самым разным причинам, «Грани» почти не циркулируют в Америке. Никаких цифр я не знаю, число подписчиков в США мне неизвестно, я говорю лишь о том, что в так называемых интеллигентных домах можно увидеть «Континент», «Время и мы», «Синтаксис»[7] и здешние издания. «Грани» как-то не попадаются на глаза. Причин этого — несколько. С Вашим приходом к власти все может измениться. Но и к этому я еще вернусь.

Вообще, письмо может оказаться длинным (что вовсе не обязывает Вас к ответным излияниям), но я уж один раз попытаюсь все объяснить, и на этом с эпическими формами будет покончено. Если же в своих проектах относительно «Граней», которыми я намерен поделиться, я напишу много такого, что Вам и без меня ясно и понятно, то оставьте это без внимания. Также я хочу написать кое-что о Ваших собственных делах, и опять-таки могу коснуться вопросов, уже Вами решенных и просто Вас не интересующих, в этом случае также пренебрегите.