Письма Скорпиона

Под вторым перегоном вверх по склону горы вилась тропинка, окаймлявшая густой лес справа. Время от времени Джордж проплывал над высокими холмами, верхушки деревьев вдруг едва не касались сиденьев канатки, а потом словно проваливались. Две поднимавшиеся по склону девушки помахали Джорджу, и он ответил тем же. Соседка Константайна вытащила фотоаппарат и начала снимать.

Показалась вторая остановка, Джордж отвел в сторону предохранительный поручень. Соседка сошла и, ссутулившись, бросилась вверх по склону так, словно кто-то зажигательно крикнул ей вслед: «Выше!»

Джордж неторопливо спрыгнул с сиденья, встал на площадке у самого троса, облокотился о поручень и закурил. Желающих ехать на остановке не было, но кое-кто сходил.

Константайн оглядел поднимавшиеся к Найдергорну сиденья. Было уже десять минут шестого. Внизу лежали поросшие лесом берега озера, виднелись пароходы – они оставляли на водной глади недолговечные пенные следы. Скалистый утес справа отделял Найдергорн от Юститаля и приозерной деревушки Меринген. Однажды в детстве, вспомнил Джордж, он вместе с профессором и его женой проводил в этих местах каникулы. «Странно, – подумал он, – что в последнее время о профессоре Дине я почти не думаю. Все мои мысли занимает один холодный расчет. Поймать Скорпиона. Остальное – неважно».

Джана Константайн заметил, когда до того оставалось сидений семь, из которых занято было только одно, четвертое от Джана. В нем устроился молодой парень в маленьком котелке, кожаных штанах и красной рубашке с ярко-синими полосами. Он уткнулся в книгу; даже остановку проехал, не оторвав взгляда от страницы.

Джордж отошел от поручня и подождал Джана. Наконец его сиденье приблизилось – не спеша и как бы с достоинством. Джан был без шапки, в его золотистых волосах играло солнце, загорелое лицо и шею резко оттеняла белизна рубашки. Он сидел, положив ногу на ногу, удобно откинувшись на спинку сиденья.

Джордж не сводил с него глаз. Когда сиденье проплывало над платформой, он ждал, что Джан спрыгнет к поручню. Но тот даже не шевельнулся. Проплыл мимо, глядя вперед, слезть и не попытался.

Джордж шагнул вперед, поднял руку, но сиденье уже проехало за платформу. Ровно жужжали ролики, Джан, не шевелясь, смотрел на склон холма впереди. И тут Джордж догадался, что с Джаном, – голова парня немного свесилась набок, а из аккуратной дырки в левом виске на рубашку капала кровь. Сиденье отчалило от остановки, резко взмыло вверх, миновало опору метрах в пятидесяти от Джорджа, и вдруг тело Джана дернулось вниз, остановилось, повисело немного, а потом соскользнуло и полетело на землю. А молодой человек, сидящий впереди, все читал, не подозревая о происшедшем у него за спиной.

Джордж соскочил с платформы и бросился вверх по крутому склону к зарослям сосен, куда упал Джан. После недолгих поисков Константайн нашел его, распростертого ничком у дальнего края зарослей неподалеку от тропинки.

Джордж склонился над трупом, перевернул его. Смуглое от загара лицо обратилось к солнцу, потом голова медленно свесилась набок. Джордж заметил еще одну дырку – под левым ухом. Чистую, без крови. Джорджу не надо было объяснять, из какого оружия застрелили Джана. Не раз доводилось ему охотиться с винтовкой двадцать второго калибра, и он прекрасно знал: чтобы попасть из нее в человека, едущего по канатной дороге, мало быть просто хорошим стрелком – тут нужен снайпер мирового класса.

Очевидно, два резких, решительных выстрела раздались, когда Джан поднимался вдоль склона. Так он заплатил за слишком явное и неуклюжее стремление к счастью.