Письма. Том III. 1865–1878

Первое они могут иметь в семинариях, где они могут быть за то комнатными надзирателями, а жалованьем с ними отрасти могут поделиться наставники, коим они будут помогать, т. е. часть их окладов положить на помощников с добавлением к тому из капиталов духовно-учебных.

По существующему ныне Уставу и по положениям об училищах, епархиальные архиереи в отношении к ним и не отчуждены и не приближены совсем, а поставлены в каком-то неопределенном положении, тогда как им вручены суть людис, т. е. вся паства; и когда они имеют полное право рукополагать, кого хотят. И если они уполномочены в самом главном деле пасения паствы, то можно ли их отчуждать, хотя в чем-нибудь от училищ и в особенности от воспитанников — их будущих помощников и сотрудников в деле пастырства?

И потому и справедливость, и польза, и необходимость самые каноны Церкви требуют, чтобы все духовные училища, находящияся в епархиях, вполне и во всех отношениях были подчинены епархиальным архиереям так, чтобы они имели полное право определять и увольнять не только наставников и инспекторов, но даже самих смотрителей и ректоров. И только в случае неимения людей способных к училищным должностям, они должны обращаться к Свят. Синоду с просьбою о присылке таковых. Отчетность же о суммах училищных, пожалуй, может оставаться и в нынешнем порядке; ибо деньги — средство, а не цель существования училищ.

Еще одно: у нас нет ученого духовного Общества, нет высшей цензуры. И потому, мне кажется, необходимо учредить таковое Общество из ученых, трудолюбивых, любознательных и, главное, благо честивых монашествующих лиц, которых вся и единственная обязанность, кроме молитвы, должна состоять только в занятиях ученых: в рассматривании таких книг и сочинений, которые ныне рассматриваются Св. Синодом. Общество это должно находиться здесь, или не далее как в Новгородском напр. Юрьевском монастыре, от которого члены Общества могут получать и часть окладов. Службу их можно считать наравне с ректорами даже академий, и потому они могут служить даже до самого поступления в сан архиерейский.

При существовании такового Общества не будет вопроса и затруднения, кому дать сочинение на рассмотрение, и можно надеяться, что не проскользнет никаких двусмысленных или сомнительных мнений и мыслей, потому что всякое, сколько-нибудь важное, сочинение Общество будет читать в полном присутствии. И для этого не надобно их обременять рассматриванием тех сочинений, которые предоставлены ныне Цензурным Комитетам.

Конец

и

Богу слава!

Аминь.

3. Касательно переводов священных книг на Якутский язык и о прочем по сему предмету[260]

Во исполнение Указа от 27-го сентября 1855 года касательно Якутских переводов, честь имею покорнейшие донести Святейшему Правительствующему Синоду следующее:

1) Согласно 4-му пункту определения Святейшего Синода, в упомянутом указе изложенного, ныне же препровождаются в Хозяйственное Управление при Святейшем Синоде 4 рукописи означенных переводов, заключающия в себе перевод трех первых Евангелистов и 3 канона: Спасителю-повседневный, Божией Матери-Параклисис и Ангелу Хранителю; и вслед затем будут препровождаемы по мере приготовления и прочие переводы.

2) На основании того же определения, на днях отправляется в Москву и священник, а ныне протоиереи Димитрий Хитров[261] для корректуры Якутских переводов; и так как, по количеству и объему всего предполагаемаго к напечатанию, одному ему держать корректуру будет нелегко, то в помощь ему и для скорейшего окончания дела, отправляется с ним дьячек его, Александр Мальцев, также очень хорошо знающий Якутский язык, который, в случае болезни протоиерея или других обстоятельств, вполне может заменить его в этом деле.

3) Кроме вышеупомянутых книг и канонов переведены, и желательно, чтоб были напечатаны, еще следующие книги: Евангелие от Иоанна, Деяния Апостольския, все Послания, книга Бытия, Псалтирь, Часослов, из служебника Литургия, из требника молитвы родильниц, чин крещения, исповеди, брака, елеосвящения и проч., всенощная воскресная, молитвы: утренния, вечерния, по причащении и ко причащению с каноном, благодарственный молебен, Указание пути в Царство Небесное с несколькими поучениями и, наконец, якутско-русский букварь.

4) Относительно же того, чтобы переводы были сколько возможно верны с русским текстом и понятны для Якутов, с нашей стороны сделано все, что мною предполагалось и что впоследствии оказалось для сего необходимым и полезным, и поколику дозволял самый язык, на котором, как известно, до сих пор не было не только никаких писаний и сочинений, но даже грамоты. Следовательно, нет никакого авторитета, на который бы можно было опираться при переводах и особенно при разборе и оценке равнозначащих слов, предлагаемых знатоками. Всякий из них в доказательство своего предмета обыкновенно ссылается только на то, что так говорят Якуты. Но кто говорит? Где? И почему так, а не иначе? На зто никто ничего не может сказать.