Читаем Письма в древний Китай полностью

Но человеческое сердце способно выдержать многое. Проспал я часа два, возможно, три; затем дверь открылась, и в камеру, к моему изумлению, вошел тот самый судья и мандарин. Он запомнил мое имя и назвал его. «Хэ Гао-дай!» — сказал он: так принято здесь обращаться к особам высокого ранга[10]. Поэтому я вновь отвесил ему три восьмых поклона и произнес:

— О добрейший, ниспосланный мне Небом Хэ Судья и Мандарин! Я, ничтожный червь, сердечно благодарю тебя за столь уважительное ко мне обращение. Да благословит Небо твоих предков, среди которых, возможно, нахожусь и я!

Конечно, он не понял этих слов, но, видимо, уловил смысл моей речи и легонько похлопал меня рукой по плечу — вероятно, совершив надо мной таким образом обряд очищения. Я снова поклонился, и он указал мне рукой на открытую дверь. И я понял, что свободен.

На этом я закончу свое сегодняшнее письмо. Чувствую, что настоящие мои приключения только начинаются. Господин Ши-ми стоит и ждет меня еще с тех пор, как я написал строки стихотворения. Он знает, что сегодня мне снова нужно нести письмо на почтовый камень. Господин Ши-ми очень внимателен ко мне и, по-моему, догадывается, что произошло со мной на самом деле.

До сих пор я пока не выходил из дома один. Господин Ши-ми всегда сопровождал меня, потому что я все еще не мог избавиться от страха перед повозками Машин, а отсюда до моста все-таки целых три ли. Хотя заблудиться мне уже не грозит. Так что за свое возвращение я спокоен.

Прими же мой привет, любезнейший Цзи-гу, и напиши мне большое, подробное письмо, как только сможешь —

твой Гао-дай.

Письмо шестое

(вторник, 27 июля)

Любезный друг,

теперь я уже ни в коей мере не жалею, что пустился в это путешествие, хотя мне, как и прежде, недостает вечерних бесед с тобою в твоем или в моем саду, равно как и нежных ласк моей милой и кроткой Сяо-сяо. Благодарю тебя от всего сердца за письмо, не только не показавшееся мне слишком длинным, но, напротив, красноречиво свидетельствующее о твоем умении писать кратко; однако при случае мне все же хотелось бы узнать, разродилась ли уже моя наложница Фа-фо, бывшая к моему отъезду беременной, поправился ли черный жеребенок и жива ли все еще моя четвертая теща Да-цян, столь опасно заболевшая в самый день моего отъезда. Прошел ли уже чирей у моей старшей жены? Да и о Сяо-сяо ты написал мне слишком уж кратко… Впрочем, из твоего письма я хотя бы узнал, что она здорова, и это меня утешает.

Нет, я не жалею более, что пустился в это путешествие во времени. Если в первые дни меня одолевали большею частью грустные мысли, то теперь я почти готов признать, что путешествие получилось замечательным. Я как бы заново переживаю молодость. Вещи, на познание которых человек обычно затрачивает двадцать лет, открываются мне здесь в течение самого кратчайшего времени: я познаю окружающее, располагая при этом уже вполне сложившимся умом, который ничего не принимает на веру. Я смотрю на этот мир и удивляюсь. Это замечательный мир… Хотя тут уже третий день идет дождь. Господин Ши-ми и я стояли сегодня у окна и смотрели наружу. Господин Ши-ми был невесел. Он произнес: «Хуэ По-го», — что, как я понял, означает «проливной дождь».

Впрочем, наших потомков — я не имею в виду, конечно, столь тонких и образованных людей, как господин Ши-ми, — Хуэ По-го не особенно удручает. Они раскрывают зонтики и ходят себе под дождем. Повозки Ma-шин, в которые вода, конечно, не затекает, потому что они сделаны из железа, так и носятся по улицам, поднимая целые фонтаны брызг, когда заезжают в лужи. Но никто не возмущается — вероятно, потому, что в повозках Ma-шин ездят люди богатые и знатные. Зонтик — это, видимо, единственное из достижений нашей эпохи, дошедшее до потомков. По зонтикам, кстати, легче всего отличить мужчину от женщины: первые носят исключительно черные зонтики, тогда как у последних можно видеть зонтики всех цветов. Причины этого я не знаю, равно как и не знаю еще, означают ли различные цвета женских зонтиков принадлежность к тому или иному рангу. Может быть, жены и наложницы должны носить зонтик того же цвета, что и лента на шее у их повелителя (как я недавно узнал, эта лента называется «Гай-ту»)? У господина Ши-ми зонтик черного цвета; такой же зонтик он купил и мне.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гао-дай

Великие перемены
Великие перемены

Второе путешествие китайского мандарина из века десятого — в наши дни.На сей раз — путешествие вынужденное. Спасаясь от наветов и клеветы, Гао-дай вновь прибегает к помощи «компаса времени» и отправляется в 2000 год в страну «большеносых», чтобы найти своего друга-историка и узнать, долго ли еще будут процветать его враги и гонители на родине, в Поднебесной.Но все оказывается не так-то просто — со времени его первого визита здесь произошли Великие Перемены, а ведь предупреждал же Конфуций: «Горе тому, кто живет в эпоху перемен!»Новые приключения — и злоключения — и умозаключения!Новые письма в древний Китай!Герберт Розердорфер — один из тончайших стилистов современной германоязычной прозы. Наиболее точно охарактеризуют его творчество слова известного немецкого критика: "С неисчерпаемой фантазией Розендорфер нагромаждает одну невероятную ситуацию на другую, чем, однако, лишь усиливает достоверность изображаемых им лиц, обстоятельств и человеческих отношений. он ничего не выдумывает, а лишь позволяет нам взглянуть на себя со стороны".

Герберт Розендорфер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне