Письма Высоцкого и другие репортажи

возлюбя в конуре захолустной все, чем скрашена пёсья судьба, и меня погружая в искусство выживанья, как в искус — раба?

Мы с тобой здесь, у пакостной лужи, словно связаны цепью одной, словно цели божественной служим, отрешившись от цели земной.

Мы с тобой словно в замкнутом круге, где развалины да пустыри, где висит, как знамение скуки, полумрак от зари до зари.

i

Даже робкая тень просветленья ощущается как неприязнь, как инстинкт у детей подземелья — их щемящая светобоязнь.

И не тянет уже без отчету на завидный и бешеный свет.

Знать, к нему поотбили охоту то дозволенность, то запрет.

И как цепко жива обреченность грустной тяги к родным берегам, где убожество и безысходность, словно псы, стерегут тут

и там.

1987

Репортаж двенадцатый

«ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА ЗАКОНЧИЛСЯ, НАЧАЛСЯ РАСПАД»

(Беседа с режиссером Станиславом Говорухиным о его фильме «Так жить нельзя»)

— Станислав Сергеевич, вы, конечно, знаете, что самые жаркие споры, вызванные фильмом «Так жить нельзя», кипят вокруг мысли о том, что партию надо судить как преступную организацию. «За геноцид против собственного народа», как сказал кто-то из народных депутатов на российском съезде. И вот в статье «Порвать цепь зла» консультант международного отдела ЦК КПСС Валентин Александров («Советская культура», 1990, 23 июня) задается такими вопросами: «Кого же судить предлагает автор фильма? Ту партию, которую расстрелял Сталин? Или ту, которая восстала после его смерти? Ту, которая была при Ленине? Или ту, которая сейчас на четверть состоит из людей, вступивших в нее после смерти Брежнева! А потом, почему надо судить только партию, а не Советы, профсоюзы и комсомол — всех, кто что-то делал для этого строя! Кто же тогда окажется на скамье подсудимых, а кто за столом судьи? Ответ может быть парадоксальным, если исходить из текста фильма: на скамье подсудимых — весь народ... а за столом трибунала разве что один автор фильма». Что бы вы, Станислав Сергеевич, ответили на это консультанту отдела ЦК КПСС?