Читаем Письмо моим детям и детям грядущего мира полностью

Я понимаю, намного легче поддерживать всеобщее заблуждение, а не настоящую жизнь, но я отказываюсь поддаваться этой трусливой простоте, равно как я отказываю гнилым и злобным чувствам в праве душить человеческое понимание жизни, которую предстоит построить.

Мы так привыкли к приметам, тоскливая череда которых обусловливает повседневное выживание, что проблески безвозмездно открывающейся нам жизни пугают нас своей необычайной яркостью и ранят, точно уколы абсурда.

Я не хочу отступать от этого нелёгкого, но увлекательного пути, по которому я хожу взад и вперёд: от того, кто я есть, к тому, кем я хочу стать. Дорога моя змеится наверх и спускается вниз, остаётся неизменной и бесконечно преображается под моими ногами, что топчут, вскапывают и бороздят землю.

Во мнимом тумане слов и высказываний, когда нам кажется, что мы заблудились, всегда приходит миг, способный пробудить жизнь. Он отделяется от жижи бытия, где мы барахтаемся, и появляется, словно предчувствие неожиданной встречи.

Это столкновение с самим собой возвращает смысл и простоту того, что казалось сложным. Сознание обогащается тем, что у нас есть. Нет лучше средства от нехватки жизни, то есть от болезни выживания, чем собственное богатство – богатство наслаждения, творчества, любви, пьянящего желания избавиться от рыночного гнёта.

Нужно дать «глаголу» время проникнуть из головы в тело, где уже другие органы слуха услышат и по-своему воспримут его, где язык эмоций отточит его, прежде чем обращаться к сознанию, зародившемуся в результате нашей умственной деятельности и управляющему тяжестью и изяществом человека, который становится всё человечнее.

Сколько дней, сколько лет должно пройти, чтобы «разум обрёл плоть»! Чтобы научиться облагораживать наше эмоциональное зверство, вместо того чтобы подавлять его и выплёскивать в выгребные ямы варварства, как это принято, судя по длинной истории нашей бесчеловечности.

Я не согласен на меньшее, чем господство жизни. Я не стремлюсь ни проповедовать, ни пророчествовать. Мысли мои возвращаются на круги своя и продвигаются вперёд с каждым шагом, ибо зов не умолкает. Я ленив и рассчитываю на эффект резонанса, на эхо, которое разнесётся повсюду само собой, без каких-либо стараний с моей стороны. Делая ставку на близкое и далёкое, я отстраняюсь и опережаю самого себя. Я придумываю способы, которые позволили бы мне без ущерба вырваться с корнем из этой трясины под названием выживание. Мои действия идут вразрез с представлениями тех, кто ценой тщетных усилий бьётся и увязает в фатализме, где их едкая трезвость ума размокает, точно труп.

Хотите знать, что меня увлекает? Песня земли, в которой по образцу вышеупомянутых вариаций начальная мелодия совпадает с конечной. Мне важно заложить основы общества, где счастье, счастье моих детей, моей любимой, моих давних возлюбленных, моих друзей, близких мне людей было бы неотделимо от счастья созданий, по всему миру терзаемых тиранией денег, власти и товара. А также от счастья всех тварей, начинай с той, что живёт у нас внутри.

Между альфой и омегой моих стремлений есть лишь попытка, желание пролить свет на обоснованность этого выбора.

У вас на глазах меняется цивилизация

Вам посчастливилось родиться в поворотный момент истории. В эпоху, когда всё изменяется и ничто больше не будет прежним.

Это исключительная удача и страшное обстоятельство. Ведь любое изменение, как бы благоприятно оно ни начиналось, сопряжено с неопределённостью, поиском вслепую, неловкостью. Такая неустойчивость чревата заблуждениями, которые могут обратить достоинства в недостатки.

На ваши плечи до сих пор давит груз бесчеловечного прошлого. И мне думается, я не единственный, кто хочет с этим прошлым покончить. На безжалостной войне между старым и новым вы оказались в самом центре поля битвы.

Одна цивилизация рушится, другая появляется на свет. Несчастье получения разорённой планеты в наследство смешивается с неописуемым счастьем: счастьем лицезреть медленное зарождение такого общества, какого история ещё не видела, – возможного разве что в безумных мечтах тысяч поколений о существовании, достойном человека, о существовании, свободном от нужды, варварства и страха.

Мы уже отчаялись ждать того, что все привыкли считать химерой, утопией, и вот оно у нас на глазах становится былью.

Новое общество постепенно выходит из тумана. Это ещё только заготовка, и лучшие замыслы соседствуют с худшими. Вы не просто стоите перед бесформенной глыбой, из которой вам надлежит высечь живую и гармоничную скульптуру, вы – часть этой глыбы.

Столкнувшись с парадоксально единоличным и коллективным опытом, вы должны отважиться на него в одиночку, и в то же время многие другие будут идти бок о бок с вами, также пытаясь «изваять собственное бытие».

Собраться вместе для того, чтобы построить собственное и всеобщее счастье – что может больше соответствовать нашему человеческому призванию? Из этого захватывающего приключения вы очень быстро извлечёте тройной урок:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога
Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога

Джошуа Мезрич проливает свет на одно из самых важных, удивительных и внушающих благоговение достижений современной медицины: пересадку органов от человека к человеку. В этой глубоко личной и необыкновенно трогательной книге он освещает удивительную сферу трансплантологии, позволяющей чудесам случаться ежедневно, а также рассказывает о невероятных врачах, донорах и пациентах, которые стоят в центре этого практически невообразимого мира.Автор приглашает нас в операционную и демонстрирует удивительный процесс трансплантации органов: изысканный, но динамичный танец, требующий четкого распределения времени, впечатляющих навыков и иногда творческой импровизации. Большинство врачей борются со смертью, но трансплантологи получают от смерти выгоду. Мезрич говорит о том, как он благодарен за привилегию быть частью невероятного обмена между живыми и мертвыми.

Джошуа Мезрич

Биографии и Мемуары / Публицистика / Зарубежная публицистика / Медицина и здоровье / Документальное
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

На нашей планете осталось мало неосвоенных территорий. Но, возможно, самые дикие и наименее изученные – это океаны мира. Слишком большие, чтобы их контролировать, и не имеющие четкого международного правового статуса огромные зоны нейтральных вод стали прибежищем разгула преступности.Работорговцы и контрабандисты, пираты и наемники, похитители затонувших судов и скупщики конфискованных товаров, бдительные защитники природы и неуловимые браконьеры, закованные в кандалы рабы и брошенные на произвол судьбы нелегальные пассажиры. С обитателями этого закрытого мира нас знакомит пулитцеровский лауреат Иэн Урбина, чьи опасные и бесстрашные журналистские расследования, зачастую в сотнях миль от берега, легли в основу книги. Через истории удивительного мужества и жестокости, выживания и трагедий автор показывает глобальную сеть криминала и насилия, опутывающую важнейшие для мировой экономики отрасли: рыболовецкую, нефтедобывающую, судоходную.

Иэн Урбина

Документальная литература / Документальная литература / Публицистика / Зарубежная публицистика / Документальное
Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек
Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек

На красном рынке можно купить что угодно – от волос для наращивания до почек для пересадки. Но вот законы этого рынка, как и законы всякого теневого бизнеса, совсем неочевидны. Рынок человеческих тел существует в параллельной реальности – он далек и одновременно очень близок.В этой книге журналист Скотт Карни, работавший для BBC и National Geographic TV, рассказывает о том, как устроен этот параллельный мир. Написанный Карни триллер разворачивается в Индии, где предметом сделки может стать что угодно – от склянки с кровью до целого скелета. Впрочем, Индией его путешествие не ограничится: желающие купить вашу почку гораздо ближе, чем кажется на первый взгляд.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Скотт Карни

Публицистика / Зарубежная публицистика / Документальное