Письмо ни от кого

Первый месяц совместной жизни мы с Натальей уживались довольно мирно. Даже более чем мирно. Совместный ребенок на время сблизил нас. Незабываемым был день возвращения Натальи из роддома. Уложив дочь в кроватку, я, наверное, больше часа рассматривал ее личико, а когда она проснулась, то восхитился небесной голубизной ее глаз.

Арина действительно была похожа на меня. До рождения дочери я был твердо уверен, что красный кричащий младенец не может быть ни на кого похож, но тут, у детской кроватки, сам для себя признал свою неправоту. Дочка была красива: ровный носик, пухленькие розовые щечки, ясные осмысленные глазки. Могу поклясться, что Арина смотрела на меня не как на постороннего человека, а как на своего отца. В ее взгляде читалось: «Ты, кажется, сомневался, от кого маманя родит?» Потом было первое купание дочери. Что сказать, это испытание не для слабонервных! Пока я держал на руках маленькое кукольное тельце, Наталья раз за разом пробовала воду локтем. Градусник в ванночке уже давно показывал нужную температуру, но мы все никак не решались начать.

– Все, – скомандовала Наташа, – давай купать.

– Что делать-то? – растерялся я.

– Опускай ребенка в воду. Придерживай за голову и опускай.

Дрожащими руками я опустил Арину в ванночку, Наталья быстро обмыла ее водой. Дочка восприняла первое в своей жизни купание спокойно. Она забавно шевелила крохотными ручками и ножками, улыбалась.

Ребенок достался нам спокойный. Напившись молока из бутылочки, дочь безмятежно уснула. Я стал искать, на чем бы лечь спать на полу. Наталья, понаблюдав, как я ищу в ее шкафах какое-нибудь подобие матраса, сказала:

– Не майся дурью, ложись со мной.

С неделю мы спали целомудренно, как брат с сестрой, потом вспомнили, что у нас есть совместный ребенок, и внесли в наши отношения должное разнообразие.

Как-то Наталья спросила меня:

– Если бы ты остался, как ты думаешь, что бы у нас получилось?

– Я не останусь, – твердо заверил я. – Наташа, дочка будет подрастать и видеть, что мы с тобой не любим друг друга. Я не хочу, чтобы она считала нормальными такие отношения между родителями. Жить вместе ради ребенка – это условность. Семья или есть, или ее нет.

– Ты забыл сказать, что ты – враг условностей, – съехидничала она.

– Я – враг условностей, и только поэтому я здесь. Сейчас я твой временный муж. Согласись, это не совсем обычно по обывательским меркам: жить под одной крышей и знать, что в определенный день мы расстанемся. Наташа, я думаю, что лучше жить раздельно и быть друзьями, чем спать вместе, а в душе ненавидеть друг друга.

– Я тоже думаю, что нам надо идти каждому своей дорогой, – согласилась она.

В другой раз она поинтересовалась:

– Кто та девушка, с которой ты приходил в роддом?

– Моя знакомая, – неохотно ответил я.

– Андрей, не юли! Я видела вас в окно. Ты пылко поцеловал ее на крыльце, так со знакомыми не прощаются. Она твоя любовница или между вами есть что-то большее?

– Она моя знакомая, и у нее есть муж.

– А ее муж знает, что она твоя знакомая?

– Наташа, мы договаривались не лезть в личные дела друг друга, – сухо ответил я.

– Так-так, муженек-то ее не в курсе, что у его жены есть такие темпераментные знакомые. Теперь признайся, ты еще не соблазнил Свету Клементьеву?[7] Она просто млеет, когда разговор заходит о тебе. Андрюша, женись на ней, будешь зятем Геннадию Александровичу, он тебе в карьерном росте поможет.

Мне не хотелось ни ссориться, ни объяснять Наталье, что клементьевская дочка откровенно напрашивалась ко мне жить, но я ей отказал. Для меня Света Клементьева была двуликой женщиной. Со спины, со стороны попы, по которой я при каждом удобном случае хлопал ладошкой, Света была для меня милой девушкой из далекого прошлого. Когда она поворачивалась ко мне лицом, я тут же вспоминал, что Света еще с институтских времен была неразборчива в мужчинах, а перейдя работать к социологу Погудину, с легкостью согласилась спать и с ним, и с его друзьями. Внешне Светлана выглядела хорошенькой безобидной доверчивой девушкой, но когда она забывалась и на миг становилась самой собой, в ее глазах появлялся жесткий блеск – явное свидетельство богатого жизненного опыта. К своим девятнадцати годам Света столько грязи повидала и перепробовала, что доведись ей каяться на исповеди – за день бы обо всем не рассказала.

Как-то, уже не помню по какому поводу, к нам зашла сестра Натальи Марина со своим женихом. Распили бутылку водки, поболтали о том о сем. Ночью Наталья постаралась выжать из меня все, что только можно. Это было что-то фантастическое – сплав кипящей страсти, темперамента и ненасытного желания. Наташа, наверное, решила этой ночью воплотить в реальность все свои самые дерзкие сексуальные фантазии. Она перестала терзать меня уже под утро, когда я стал похож на выжатый великаном лимон. В сладкой прострации я откинулся на подушки, Наталья встала к дочери.

– Андрей, – неожиданно ровным спокойным голосом спросила она, – для кого ты цветы покупал в прошлую пятницу? Неужели ты изменил своим принципам и стал прокладывать путь к сердцу женщины через кремовые розы?