Письмо в Лабиринт (СИ)

Мы с Морганом всю ночь провели в засаде у кабаньей тропы, но, видимо, неправильно выбрали время и место: не только по тропе ни одна свинья за ночь не прошла, а вообще весь лес будто вымер. Тишина стояла глухая и плотная, ни одна веточка в темноте не шевелилась, и звезды в небе не горели. Но на северном горизонте часто-часто беззвучно полыхали зарницы, и тогда весь лес становился виден до мельчайшей черточки, до прожилки на листе, до капли на мокрой ветке.

А утро пришло жемчужное, туманное. Мы возвращались с неудавшейся охоты, когда из мокрых кустов на нас вывалился Рыжий: патлы столбом, в глазах блеск и невыносимое самодовольство.

– Как дела у девственников и ботаников?

– Не хуже, чем у озабоченных, – весело ответил Морган.

– Ну что, идем до хаты? Понятно, где же вас еще кто-то тут накормит…

– Дело не в этом, – заметил Морган. – Сегодня – седьмой день.

И правда! Как это я забыл?

Сегодня мы кое-что узнаем.

До мастерской было рукой подать. Мы даже слышали уже знакомое стрекотание. Хотя, погодите, а почему звуки летающего скутера приближаются?

– Нета едет, – Морган прислушался.

– Это не она, – сказал Рыжий, прищурился и отставил в сторону ногу.

Летающий скутер, вывернув из-за поворота, чуть не врезался в нас, перегородивших тропинку, но все-таки успел затормозить.

Водителя я узнал мгновенно.

– Это что? «Голда»? – развлекаясь, начал Баламут, пока я стоял столбом. – Откуда дровишки, пацан?

Водитель – молодой, довольно полный, круглолицый – молчал, растерянно переводя взгляд с Рыжего на Моргана, а с Моргана – на меня. Я смотрел на него, хватал ртом воздух и не мог ничего сказать.

– Откуда у тебя Неткина машинка, спрашиваю? – весело продолжал допрос Рыжий. – Она ж ее никому не давала, для гостя какого-то берегла? Ты что, ее стырил? А не колобок ли ты часом, пацанчик?

Тот побагровел и насупился, и вдруг Морган догадался.

– Ба, да ты же лабиринтец? Ведь так?

– С чего ты взял? – удивился Рыжий.

– Да когда это ты видел такое, чтобы фриландцы велись на твои идиотские подначки? Лабиринтец? Да? – спросил Морган у круглолицего. – Да не журысь, хлопчик. Мы тоже оттуда.

– Откуда? – багровея, пробурчал тот.

– Да из Лабиринта, откуда же. Ты ходишь через Границу... да? Там – тянешь лямку, травишься паленкой, ходишь по стенам... тут – свобода, чистый воздух, лав энд пис, рок энд ролл... Андестенд, не?

– Чего?..

Морган и Баламут переглянулись, и Рыжий спросил:

– Слушай, ты как вообще оказался в этой Стране?

– Люди! – воскликнул я, наконец обретая дар речи. – Я понял! – Эти двое уставились на меня. – Никакое это было вовсе не лекарство!..

«Колобок»! Рыжий все-таки умеет угадать с прозвищем.

И понятно, почему они его не узнали: ведь они не заходили тогда в палату!

– Ведь так? – с восторгом спросил я у Колобка. – Ты ведь раньше не был в этой Стране? В детстве только, да?

– Ну... да, – настороженно ответил тот, что-то сообразив. Моему восторгу не было предела.

– А давно ты здесь?

– Не... нет. Со вчера. С вечера.

– Ну! А как, как ты прошел? Сам?

– Да, я... В больнице. Как бы... вспомнил. После комы…

– Так-так-так, – забормотал Рыжий. Морган озадаченно молчал.

– Поезжай, дорогой, – чуть не прыгая от радости, сказал я юному байкеру, которому мы семь дней назад принесли волшебный эликсир в реанимацию Эктополя. – Поезжай, как тебе Нета говорила, разберись тут, сколько сможешь. Чем больше ты увидишь, тем лучше. Как я тебе завидую, ты бы знал! Первый раз путешествовать в одиночку по этой Стране!

– Так-так-так, – бормотал Рыжий, – что-то я такое…

– Ну, поезжай же, – воскликнул я, и байкер наконец нажал ногой на что-то в механизме. Удаляясь от нас, он оглядывался.

– Кажется, мы не очень вписались в его представления о типичных фриландцах, – сказал я, глядя ему вслед.

– Зачем ты его отпустил? – спросил Морган.

– Да он всё равно ничего особенного не знает, – ответил я, чуть не прыгая на одной ножке. – Пусть гуляет. Тем более вы его напугать умудрились сходу, а это конструктивному общению не способствует.

– Кто это, Аптека?

– А до тебя не дошло? Это же тот байкер! Иван Лепёхин, которого мы с Машей напоили эликсиром!

2.

– Не понял, – сказал Морган. – А как же он прошёл через Границу? Он что, проводник? Вы об этом ничего не говорили.

– Не понял он, – торжествующе проговорил Рыжий. – Мыслитель! Ты бы, даже если тебя бы самого этим эликсиром напоили, ничего бы не понял! Он же стал проводником!

– Ха, – сказал Морган, помолчав. – Вот оно что. Тогда наконец ясно, зачем была вся эта сложная канитель с Машиным путешествием в Лабиринт. Ради такого, конечно, можно и не так напрячься…

– Видимо, Маша сама должна была проверить, как он отреагирует на приём «выпейменя», – подхватил Рыжий. – Так? Помните, она там что-то отмеряла, высчитывала, да?

– «Выпейменя» – это ключ, – сказал я. – Они там, в Городе, разработали способ перехода через Границу для любого лабиринтца! Универсальный ключ, понимаете?

Новость была потрясающей. Морган усомнился:

– Так уж сразу универсальный.

– Да всё равно! – воскликнул я. – Где ты такое видел, чтобы взрослого человека можно было научить самостоятельно выходить из Лабиринта?!