Письмоносец

Каждый вечер Каспар подстригает ягненка, чтобы он был похож на обыкновенного. Он опускает плечи и почти забывает, что животное пусто внутри. Ягненок моргает глазами и скачет у ног Каспара. Он слышит, как блеют овцы в городке, и ему хочется к ним.

Когда Руск постепенно отходит на задний план, Лэрке начинает обращать больше внимания на Каспара. Он каждый день машет ей рукой, и они обмениваются общими фразами. Хотя Лэрке чуть бледна, ей, наверное, хорошо. Во всяком случае, она потолстела. В воображении Каспара она играет бодрые менуэты, так что он забывает все горести и хорошо спит по ночам. Он занимается с ней любовью, покуда весна набирает силу и становится все неистовее. Им никто не мешает, они вдвоем — только Каспар и Лэрке.

Руск заходит в его комнату со стремянкой под мышкой. Он взбирается по ней, снимает портреты прежних почтальонов и раскладывает по порядку на письменном столе. Вечер за вечером он сидит и смотрит на них.

Как-то Каспар сидит на крыльце у Софии и пьет послеобеденный кофе. Из-за туч выглядывает солнце, и София развернула летний зонтик — ради Каспара. Руск сидит чуть поодаль и смотрит на гору. Вдруг он резко встает и уходит. София качает головой и продолжает себе болтать. Не проходит и пары минут — Руск уже превратился в красную точку на склоне горы. Каспар роняет чашку, она разбивается о каменные ступеньки вдребезги. Он бежит, свистит и кричит, а София остается.

На вершине горы Руска нет. Каспар бежит дальше по тропинке и кидает камнями в птиц за то, что они так сладко поют. Руска нигде нет, — он и не смог бы зайти так далеко. Он взбегает обратно на вершину: может, оттуда он заметит его?

Фотоаппарат Руска блестит в траве, оттуда следы уводят по направлению к леднику, который мерцает, как мертвый холодный алмаз. Каспар идет по следам Руска в неизвестность, но они становятся все менее и менее отчетливыми, хотя грязь и густеет. Ему приходится повернуть назад.

София до сих пор сидит на крыльце и судорожно сжимает свою чашку.

— Руск пропал, помоги… ты же знаешь гору.

— Он ушел. Почтальоны, когда им настает время умереть, идут к леднику, так всегда было.

У нее на глаза наворачиваются слезы.

— Надо что-то делать, — кричит Каспар, — может, он просто заблудился. Руску одному не выбраться.

— Когда почтальон уходит, он уже не возвращается.

— Но тогда надо хотя бы похоронить его по-человечески!

— Он уже похоронен, — говорит София. — Это место называется «Кладбище почтальонов».

Она раскидывает руки для объятия, и Каспар прижимается к ней.

— Не ходи туда, — говорит она, — ни один почтальон еще не возвращался оттуда живым.

Он пытается высвободиться из ее объятий, но она крепко держит его.

— Каспар, я бы так хотела называть тебя каким-нибудь прозвищем. Ну, все равно как «Пер-Апостол» или «Фриц-Маркин» и другие.

Каспар в раздумье. Далеко не каждому выпадает удача самим выбрать себе прозвище. Он думает о трех волхвах, царях, которые шли за звездами. Царь Каспар тоже шел с ними, хоть он был черен как ночь.

— Зови меня Каспар-Король, — шепотом говорит он.

— Обычно почтальоны не придумывают себе прозвищ сами. А вот это, что ты придумал, — это, прямо сказать, с претензией, — сопит София и утирает глаза.

Дома Каспар швыряет фотоаппарат на кухонный стол и тяжело опускается на стул. Ягненок нюхает его руку. Когда-то слова «пожизненная должность» звучали прекрасно, а теперь Каспару кажется, что везде только несчастье и смерть.

Каспар собирается с духом и стучится в дверь, прежде чем войти в комнату Руска. Здесь до сих пор повсюду стоит запах почтмейстера. Из корзины с грязным бельем идет таинственный пар, а постель сырая. На письменном столе лежат фотографии предыдущих почтальонов. Хорошо бы сюда еще и фотографию Руска, думает Каспар, вынимает из фотоаппарата пленку и бросает в почтовый ящик, чтоб ее отправили в проявку.

Ягненок спит в постели Каспара, он утыкается мордой ему в грудь и пахнет так, как должен пахнуть ягненок. Каспар показывает ему язык и старается не замечать пустое тело. Хорошо, если в постели у тебя кто-нибудь есть, и если ягненок и странный, то ради бога, пусть будет таким. Каспар шепчет ягненку хокку перед сном:

Холодное сердце,непогоде подставлено тело,ветер сквозь меня.

Каспар легко засыпает, и ему снится Лэрке и ее нежность. Она приходит к нему, хотя она и живет далеко за каменной стеной горы.