Питерская Зона. Темный адреналин

В окошко постучали. В уцелевшее и почти полностью заросшее грязью окошко. С той стороны. Где город. И где Зона.

Он привстал, отыскав поверху чистую полоску. Кивнул, постучав в ответ. И сел назад.

– Здорово. – Баркас оказался внутри быстро и неуловимо. – Держи краба.

Урфин краба поломал с удовольствием. От души, аж самому больно стало.

– Ты как?

Баркас улыбнулся. Спокойной улыбкой всегда уверенного в себе Баркаса. Такого, как совсем недавно.

– Я-то хорошо. А ты?

– Да нормально…

Друг кивнул. Чуть выскочившее солнце мазнуло бликом по совсем уже лысой голове. Ему теперь даже остатки волос брить не нужно.

– Нормально, Урфин, не определение. Так… промежуточное состояние между относительно неплохо и уже почти хреново. Точно тебе говорю.

– Да ладно…

– Как скажешь.

Баркас сел на переднее место. Откинулся на вытертую до белизны стенку, протянул руку за сигаретой.

– Спокойно вокруг. Назад пойдешь не переживая. Только у Периметра, если двинешь к Кунцево, возьми левее. Там «прыгающая смерть» завелась. Проживет еще пару недель, не меньше. Остальных не предупреждай. Там Граф собирался в Зону топать, судя по всему, пусть идет. Побегает, попотеет…

Урфин нехорошо шмыгнул, глядя на бывшего сталкера. Баркас не выдержал, хохотнул.

– Да шучу же… Скажи всем.

– Тьфу ты… – Урфин выдохнул. Да, сжалось внутри, появились мысли. Он усмехнулся.

– Сложно не понять. – Баркас усмехнулся в ответ. – Зато ты перестал на меня пялиться, как на инопланетянина.

– Было, что ль?

– Да аж бесило, если честно. Смотришь и смотришь, аж не моргаешь ни фига. Стремно как-то… я ж не баба.

И подмигнул. Если можно назвать такое подмигиванием.

Темная задубевшая кожа не светлела даже на веках, где куда тоньше. Как пират прямо, что под ветром и под солнцем постоянно паруса убирал и распускал. И полностью черные, страшные глаза. Как тут не пялиться?

– Прости, друг.

– Да и ладно, я б так же на тебя смотрел. Жаль, в бане теперь не помоемся вместе, не похвастаешься…

– Да ну?!

– Я те говорю, прям все бабы теперь мои.

Глупо. Но они хохотали так же, как совсем недавно, когда Урфин решил вслух почитать юному душой и мозгом Баркасу «Золотого теленка». Ржали над тупой детской шуткой.

– Да не… – чуть не плача, простонал Баркас. – Не…

– Совсем не вырос? – огорчился за друга Урфин.

– Ой, дурак человек. Комплекс на комплексе… – Баркас вздохнул, становясь серьезным. – Нафига мне другие бабы-то? У меня теперь семья, можно сказать.

– Как она?

– Все краше и краше. Женщину любишь, она вся светится…

Урфин кивнул. Понять его он не смог бы… Наверное. А может, и смог. Кто знает, пока не попробует по-настоящему?

– На. – Баркас протянул небольшой пластиковый конверт. – Не продешеви.

Урфин посмотрел на подарок. Сглотнул, понимая, что Баркас сейчас обеспечил его полностью. Может, даже не до конца жизни. А вовсе даже внукам. Если дети появятся.

– Оно?!

– Да. Нашел ячейку, вскрыл, проверил. Все сходится. Не найти теперь можно только при большом проценте тупости и невезения. Дурак найдет, если захочет.

Урфин кивнул, пока еще не веря.

– Спасибо, брат.

– Было бы за что… так, что ли?

– Так.

Урфин почесал бороду. Понятно, почесал-то подбородок, но почесать бороду звучало солиднее.

– Может, в гости приходить сможете? Я ж теперь ее точно смогу купить. Сдобный сказал, что нет пока покупателя. Звонил ему на страшно секретный номер.

Баркас нахмурился. Как-то очень нехорошо нахмурился. Посмотрел в еле заметный просвет окна. Урфин оглянулся за компанию. Что там решил усмотреть друг, ставший не совсем человеком?

Серое и желтое. Сверкающие голубовато-серебряные огоньки Эльма по стальному колыхающемуся ковру жесть-травы. Рокочущие и переливающиеся сине-золотыми молниями отростки Бури, растущие раковой опухолью. Что?

– Урфин? – Баркас посмотрел на него, вставая.

– Ну?!

Друг помолчал, явно размышляя над чем-то непростым. Внутри Урфина вдруг натянулась и лопнула звонко спевшая струна тревоги. Так, что впору брать ноги в руки и драпать к Периметру. Молчание Баркаса наваливалось свинцом, протягивало к шее удушающие корявые лапы чего-то страшного.

– Ты… – Баркас неожиданно побелел. Как будто боролся с чем-то. Заматывающим его рот колючей проволокой, рвавшей не просто плоть. Резавшей желание сказать, поделиться.

– Ты, – повторил он, – не оставайся здесь. Слышишь, Урфин, уедь. Не надо тебе здесь. Уедь, скройся. Хотя бы на два месяца. Только…

– Только молчи про это. – Чума стояла в двери. Глаза блестели, чуть подрагивал подбородок. – Урфин, просто уезжай.

Урфин уехал. Ничего никому не сказав. Из-за ужаса, плещущегося в ее глазах, смотрящих на Баркаса, сказавшего что-то ненужное.

– …Прорыв расширил территорию так называемого Периметра вокруг Зоны особого внимания Санкт-Петербурга. Количество жертв уточняется, но, по нашим сведениям…

Урфин сел. Стек вниз, на удобный мягкий диванчик. Посмотрел на дрожащую руку, не чувствующую боли от дотлевшей сигареты. Смотрел на ожог, ничего не замечая вокруг. Поднес к губам, машинально лизнув начавшую жечь плоть.