Плаха. 1917–2017. Сборник статей о русской идентичности

У либеральной публики сегодня очень популярна идея «двух тоталитаризмов», утверждение о том, что фашизм был чуть ли не либеральной «реакцией» на коммунизм, на левое движение. Насколько либерален был гитлеровский нацизм – это даже смешно обсуждать. А тогдашние либералы (включая западных коммунистов) были как раз антифашистами и именно в СССР видели главного спасителя Европы. Конечно, эти концепции имеют целью переложить ответственность с агрессора на главную реальную жертву войны, оказавшуюся в конечном итоге и её главным победителем. А в общем-то истоки фашизма гораздо глубже и, в частности, связаны с колониальными практиками, которые в XX веке были перенесены Гитлером в саму Европу.

Может ли Россия в конце концов утратить статус главного победителя фашизма, лишиться этого морально-исторического ресурса? Мы же прекрасно видим, как события войны перевираются, как члены киевского правительства называют Россию (СССР) страной-агрессором, как реабилитируются методы геноцида и нацистская символика, как резолюция ООН о запрете героизации нацизма молчаливо, но жёстко отвергается некоторыми мировыми державами.

Представим на минуту такую картину. Вместо Дня Победы мы празднуем День примирения. Это происходит не 9‑го, а 8 мая. Нет ни одного красного флага. Людей с георгиевскими лентами клеймят как поджигателей войны и дремучих ксенофобов, которые тайно боготворят ГУЛАГ и хотели бы написать «альтернативную историю, в которой не союзники, а советские войска взяли Берлин».

Постепенно, через 2–3 поколения, все будут думать, что именно так и обстояло дело. Что это мы начали войну, что Гитлер – меньшее из зол, американцы и поляки спасли мир от «красной чумы», а Бандера был хитрецом, который боролся с Гитлером, вступая с ним в тактический союз, но при этом, вне всякого сомнения, русские были главные злодеи. Эта картина сейчас вызывает оторопь своим навязчивым абсурдом. Но она может взять верх в умах людей, если народ, общество и власть не будут оказывать сопротивление идеологическому и информационному нажиму.

Если Россия рухнет и распадётся, мы точно будем учиться по бандеровским учебникам.

«Всё равно историческая правда победит», – сказал Владимир Путин ветеранам. Это звучит чересчур оптимистично. Всё может быть переписано. Мы же видим, что творят с бывшими русскими на Украине. Воевать с этим злом необходимо сейчас, пока ещё можно победить. Но чтобы победить, мало учебников литературы и истории, мало ветеранских собраний. Нужен системный ответ на происходящее вокруг нас. Иначе будет так, как сейчас на Украине.[7]

В. Т. Третьяков

Красное и белое

Весной 2015 года в своей программе на волнах радиостанции «Коммерсант-FM» огневой либеральный публицист Константин Эггерт выдал такую фразу: «Сталин – это исторический страховой полис победивших красных и их потомков. «Если бы не Сталин, не было бы России!» – говорят нам. В ответ на это хочется спросить: «А случились бы с Россией все эти беды, не приди коммунисты к власти?»[8]

Каждое звено в этой логической цепочке спорно, но, увы, типично для российских средств массовой информации последних почти 30 лет. Ну какой Сталин защитник для победивших красных? Это он-то, подвергший всем казням египетским минимум половину «победивших красных» из ленинской гвардии времён гражданской войны? (Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин – продолжать можно долго.) Это Сталин-то, автор «консервативной революции» конца 20‑х – начала 30‑х, превратившей Советский Союз из «левого экспериментального проекта» (выражение Бориса Кагарлицкого) в консервативную державу, где эксперименты снизу были запрещены под страхом смерти? Содержащийся в вопросе намёк Эггерта на то, что Гитлер пришёл к власти лишь благодаря страху мировой буржуазии перед коммунизмом, – это на самом деле перепев с обратным знаком советской манихейской пропаганды 30‑х годов, рисовавшей мир как арену последнего, эсхатологического боя между коммунизмом и фашизмом. Да если бы Гитлер боролся только с коммунизмом, зачем ему было сперва в 1939–1940 годах нападать на антикоммунистическую Польшу и вполне себе буржуазную Францию?

«Красный» Путин. Оксюморон от либералов

Логика Эггерта хромает, но ему легче озвучить любую несуразность, чем признать, что мировое зло может родиться не в России, а в западной части Европы. Красное зло у Эггерта всегда встаёт на Востоке – угрожая ангельски-белой Европе или провоцируя её на порождение случайных коричневых выродков типа Гитлера. Любой попытке Востока (включая «азиатский» СССР) защищаться или оправдываться Эггерт в своих комментариях всегда отказывает в легитимности, объясняя эту самозащиту религиозным фанатизмом (Иран) или живучестью сталинского наследия (Россия). Отсюда и строгий конец эггертовского комментария: «Гражданская война в России не закончена. Она всё ещё идёт в умах. И пока она не завершится, Сталин будет жить».