Пламенное увлечение шейха

Девушка поклонилась. Она показалась Эбби смутно знакомой.

— Простите, что беспокою, но я… — Она увидела на ладони Эбби сережку и с облегчением улыбнулась. — Вы нашли ее! Большое спасибо!

Она хотела забрать сережку, но Эбби зажала ее в кулаке.

— Очень красивая! — сказала Эбби, вспоминая, где видела ее раньше. Это была девушка из покоев Кайлы.

— Вы не поверите, но это моя. Это подарок. Я, наверное, обронила ее, когда расстилала постель. — Девушка протянула руку с видом святой добродетели, которому сильно мешала наглая ухмылка.

Эта ухмылка должна была бы взбесить Эбби, но возымела совершенно противоположное действие. Багровая пелена ревности, застилавшая ее глаза, спала, и Эбби ясно увидела, что происходит.

Итак, Кайла хотела Зейна, корону, а еще лучше — и то и другое. Судя по слухам, которые Кайла распускала, она не любила Эбби, но Эбби решила не посвящать Зейна в эти проблемы. Она хотела доказать ему, что справится. Она была не права. Это как раз была та проблема, которую им следовало решать вдвоем.

— Я думаю, это неправда, — сказала она горничной. — Где я могу найти вашу госпожу? Кайлу? Я хотела бы вернуть это ей. Лично.

Улыбка сползла с лица горничной, глаза ее забегали.

— Я… Я не знаю, на конюшне, может быть…

Конюх узнал ее и поспешил ей навстречу.

— Доброе утро, амира! Пришли проведать Повелителя Ночи? — спросил он на ломаном английском.

Где он сейчас, повелитель ее ночей?..

— Да, пожалуйста, если вас не слишком затруднит.

Мысль, что она чем-то может его затруднить, похоже, потрясла конюха.

Эбби коснулась серьги в кармане.

— Вы не видели госпожу Кайлу?

— Она была здесь, амира, но ушла.

Эбби вздохнула с облегчением. Она не боялась Кайлу и не собиралась отступать. Но пока она шла к конюшне, ее боевой настрой значительно поостыл. Точно ли она понимала, что делает? Да, Кайла пытается разрушить ее брак. Но этот брак — фикция.

— Вы хорошо говорите по-английски.

Конюх рассмеялся от удовольствия.

— Я работал в Англии, давным-давно, в очень хорошей конюшне очень важных людей. Мечтал быть английским жокеем. Но я слишком толстый! — Конюх прижал руку к животу и закатил глаза. — Люблю поесть.

— Ну, конюшни здесь безупречные, и погода намного лучше, чем в Англии.

— Там все серое, — согласился он. — Но я обожаю вашу рыбу с жареной картошкой! А, вот и он.

Малик радостно заржал, когда Эбби погладила его по морде.

— Привет, друг, — прошептала она, зарываясь лицом в его гриву.

— Вы ему нравитесь.

«Ну, по крайней мере, хоть кому-то», — подумала Эбби, поддаваясь жалости к себе.

И тут она увидела человека, которого меньше всего хотела сейчас видеть.

На Кайле была юбка-карандаш и лодочки на шпильках, то есть она пришла сюда не ради лошадей.

Эбби невозмутимо улыбнулась. Школьный опыт гадкого утенка научил ее: нельзя показывать врагам, что им удалось тебя уязвить, потому что они питаются твоей болью и твоим страхом.

— Доброе утро, Кайла! — сказала она бодро.

Ее тактика имела успех, потому что злорадство, глубоко запрятанное в глазах соперницы, сменилось злобой и раздражением.

— Как вы съездили в Англию, домой? Вы же, наверное, скучаете по дому.

— Конечно, скучаю, по семье, по друзьям.

Но по Зейну она скучала гораздо сильнее. За какие-то несколько дней в Лондоне она так истосковалась по его рукам, по его губам.

— Тогда я удивлена, что ваш визит был таким коротким.

Эбби прикрыла глаза и покачала головой. Нет, французский стиль фехтования явно не по ней, ей бы сейчас кувалду в руки.

— Вообще-то, я искала вас. Кажется, у меня ваша вещь.

Она протянула ладонь, на которой сверкала бриллиантовая сережка.

Улыбка Кайлы была такой же неискренней, как и ноты сочувствия в ее голосе.

— О, дорогая, мне так жаль. Я не хотела, чтобы вы узнали об этом таким пошлым образом.

К удивлению Кайлы, Эбби улыбнулась в ответ.

— Узнала о чем? О том, что вы в отчаянии и от этого готовы на самые гнусные и опрометчивые шаги?

Сочувственно-торжествующая улыбка сползла с лица Кайлы.

— Вы, вероятно, не знаете, но у меня был роман с Зейном до того, как вы поженились.

— Ваши приспешники ткнули мне это в лицо на второй день пребывания.

— Но вы не знаете, что он продолжается… Мы все еще вместе, — сказала Кайла, вдевая сережку в ухо.

Глядя на это злобное лисье личико, Эбби почувствовала жгучий стыд за ту единственную секунду, когда она сомневалась в себе и в Зейне.

— Если вы хотите убедить меня, что прошлую ночь провели с моим мужем, то даже не пытайтесь. Он слишком уважает себя… и меня.

Эбби верила в это. Может быть, Зейн и не любил ее, но все его поведение снова и снова показывало ей, что он очень ценит ее.

В глазах Кайлы сверкнула злоба.

— Знаете, в чем ваша прелесть? В новизне. А знаете, в чем ваша проблема? Новизна быстро перестает быть новой. — Кайла помолчала. — Вы любите его, полагаю?

— Да.

Эбби удивилась, как легко ей было сказать это даже в лицо недоброжелателю.