Пламенные эвкалипты

Эбби остановилась у конюшен перевести дух. В это мгновение двери ближайшей из них распахнулись. Алфи, собиравшийся вывести лошадь из конюшни, сперва не заметил девушку. За спиной у него стояли два экипажа: один большой, как карета, а другой поменьше — тот самый, на котором обыкновенно разъезжал Эбенезер. По обе стороны от него располагались стойла. Тут Алфи глянул в ее сторону и обомлел.

— Что вы здесь делаете, мисс Скоттсдейл? — В его взгляде угадывалось подозрение.

У Эбби к горлу подступил комок, она с трудом сглотнула и постаралась взять себя в руки.

— Вы же… сами сказали, что отвезете меня обратно в Берру… Ну вот, я готова, — затаив дыхание, проговорила она.

Алфи взглянул сперва на нее, потом перевел взгляд в сторону дома.

— Я вот собрался выгулять хозяйскую лошадь, но… как скажете. Мне нужно только прежде сходить в дом и предупредить их там, — прибавил он.

— Зачем? — слишком торопливо выпалила Эбби.

Алфи нахмурился, насторожившись.

— Мистер Мэйсон… еще спит… он не любит, когда его будят, — объяснила Эбби.

— Спит? — переспросил Алфи, явно сбитый с толку. — На хозяина это не похоже. Обычно он встает с петухами.

Только не сегодня, подумала Эбби, едва сдерживаясь от страха и лихорадочно придумывая, что бы еще такое сказать.

— Он… давеча малость перебрал, в общем, хватил лишку, больше обычного, как видно. Да и я с ним за компанию. Так-то вот… мне даже пришлось ночевать… в комнате для гостей.

Алфи не сводил с нее глаз и молчал. Эбби догадывалась — он обдумывает ее слова, потому что, похоже, сомневается, и от этого ее напряжение возросло. Тем более что ей было невдомек, знает ли он, что собирался сделать с нею его хозяин.

— Я подожду здесь, если угодно, а вы уж ступайте, будите мистера Мэйсона, сказала она, прикинувшись, что ей все равно. — Вот только, думаю, он не очень-то вам обрадуется, особенно если встанет не с той ноги.

Алфи знал — это правда, но ему также было хорошо известно и то, что Эбенезер Мэйсон требовал, чтобы слуги неукоснительно выполняли его распоряжения.

— Я не могу взять экипаж, не спросив хозяина или Уилсона, — сказал он. — Я скоро вернусь.

И, привязав лошадь к ограде, Алфи было направился к дому. Но вдруг остановился и, повернувшись, посмотрел на Эбби, старавшуюся совладать с дрожью, хоть это было совсем нелегко. Она поняла — все пропало и уже серьезно подумывала, а не пуститься ли наутек.

— Не подходите близко к Горацио! — предупредил Алфи.

— К Горацио?

— К хозяйской лошади. Он бывает норовист как черт, поди угадай, что у него на уме.

Эбби взглянула на большую черную лошадь.

— Уж мы с ним как-нибудь поладим, — тихо проговорила она.

Когда Алфи скрылся из виду, Эбби направилась в конюшню, держась подальше от Горацио. Лошадь была взнуздана, седло висело на воротах в стойло — оставалось только его надеть. Четыре другие лошади жевали корм в соседних стойлах. Эбби ужас как хотелось пить — она пригоршней зачерпнула воды из ближайшей поилки, напилась и плеснула остатки себе на лицо. Вода оказалась на удивление прохладной и бодрила.

«И что теперь?» — призадумалась девушка. Чутье подсказывало ей, что надо бы и дальше бежать со всех ног, но она понимала — далеко ей не убежать, если тот же Алфи погонится за нею верхом, а так оно наверняка и будет, как только он, переговорив с Уинстоном, узнает, что Эбенезер Мэйсон мертв и что в его смерти служанки винят ее. К тому же в глазах других побег лишь усугубит ее вину — так где же выход?

Эбби не могла взять в толк, неужели дворецкий и служанки действительно считали, что она убила их хозяина и потом проспала всю ночь с ним в одной постели. Уж наверное, они пораскинули мозгами, что да как, и смекнули, что, лиши она его жизни, нипочем не разлеглась бы там как ни в чем не бывало. По всему видно, рассуждали они бестолково, а посему велика вероятность, что они пошлют за полицией и обвинят ее в смерти Эбенезера Мэйсона. Она представила себе, как ее судят за убийство, и сердце у нее совсем упало.

Эбби понимала — нужно поторапливаться, если ей вздумалось спасаться бегством. Она посмотрела на Горацио. Тот стоял спокойно, и она подумала, что Алфи ее обманул. И, не придумав ничего лучше, она его отвязала.

«Знаю, папа, ты бы не похвалил меня за воровство, но у меня нет другого выхода, — в волнении промолвила Эбби. — Я не хочу, чтоб меня вздернули за убийство мистера Мэйсона, хоть я его и не убивала». Она не стала тратить попусту время, пробуя оседлать лошадь, а, поднявшись на защитный брус стойловых ворот, взобралась прямо ей на спину и направила ее к распахнутым настежь дверям конюшни. Эбби слегка пнула лошадь в бока, и та вдруг понесла, едва не сбросив девушку.

— Тпру! — крикнула Эбби, слишком поздно сообразив, что уводить Горацио было не самой удачной мыслью.