Пламенный лёд. Книга первая

– Евгений Александрович… – Ксюша смутилась и спросила первое, что пришло ей на ум: – А что Вы тут делаете?

– Может, тебя это удивит, но то же самое я хотел спросить у тебя. – Поняв, что с Ксюшей все в порядке, хотя бы насколько об этом можно было судить по ее внешнему виду, Миронов малость успокоился. – Это что за туризм такой?

– Какой туризм? – Синицина зябко поёжилась и натянула пальто.

– Такой. Походно-полевой. Почему ты не дома, спрашиваю?

Ксюша упрямо сжала губы и уставилась на свои коленки. Отвечать ей явно не хотелось. Она тяжко вздохнула и, понимая, что тренер так просто от нее не отстанет, проговорила:

– Я с родителями поругалась.

– Ясно. – Миронов присел на край скамейки, стоящей напротив Ксении. – То есть домой ты сегодня идти не собираешься, я правильно понимаю?

– Правильно, – взгляд Ксюши был полон решимости.

О сложных взаимоотношениях своей подопечной с отцом и матерью Миронов был в курсе. Ксюша время от времени приходила на тренировки угрюмая или расстроенная, молчала или наоборот беспричинно срывалась на крик. Женя научился понимать ее практически без слов, чувствовал, когда стоит оставить в покое, а когда необходимо поговорить с ней. Пару раз такие разговоры заканчивались слезами, и тогда Жене приходилось успокаивать ее, подбадривать, стараясь найти нужные слова. Владимир и Наталья Синицины были сложными людьми консервативных взглядов. Они так и норовили навязать всем свое мнение и контролировать происходящее вокруг. А так как Ксюша была единственным ребенком в семье, контролировать они стремились в первую очередь ее. Только вот проблематично контролировать прирожденную чемпионку с сильным характером, который сам Миронов разглядел еще несколько лет назад…

Москва, октябрь 2015 года

– И что ты тут забыл? – спросила и поняла, что это и в самом деле уже было. По Жениной усмешке и его легкому кивку догадалась, что он тоже все помнит. – Жень…

– Да Полина позвонила. Сережку она потеряла, думала, что я уже ушел, попросила утром заглянуть, посмотреть. А я, как понимаешь, еще не ушел. Вот и заглянул. – Он приблизился к ней. – Ну и?

– Что и? – Ксюша округлила и без того большие карие глаза.

– Объяснений я жду, Синицина, вот что.

Она вздохнула и посмотрела на него с мольбой.

– Ничего нового я тебе не скажу. Наша песня хороша – начинай сначала.

– Все с тобой понятно. – Он взял со скамейки ее сумку.

– Вставай, поехали.

Она и спрашивать не стала куда. Послушно взяла в руки куртку и поплелась за Евгением.

Москва, 2006 год

У него был какой-то потрясающе вкусный чай. Где он его купил, Ксюша так и не запомнила, но такого чая она не пила больше нигде. А может быть, дело было вовсе не в чае?

– Здесь я тебя не оставлю, Ксеня, – приняв окончательное решение, проговорил Евгений.

– Я не поеду домой, – упрямо возразила она, сжимая чашку тонкими пальцами.

– Ко мне поедем, – не смотря на нее, отрезал Женя. – Переночуешь у меня.

– Н-нет… – Голос ее дрогнул. Она отставила чашку на тумбочку. – Я лучше в раздевалке переночую.

– Боишься меня, что ли? – В его усмешке трудно было не заметить досаду.

– Вы прекрасно знаете, что это не так. – Синицина поднялась с дивана и медленно приблизилась к Жене. Встала напротив него. – Я никогда Вас не боялась.

Миронов нерешительно взял ее за руку и сжал пальцы. Посмотрел в глаза. Ее взгляд был серьезным и взрослым, совсем не как у шестнадцатилетней девчонки, нет, как у взрослого человека, отдающего отчет своим словам. По сути, она и в самом деле была взрослой, куда более взрослой, чем ее ровесники.

– Тогда либо ко мне едем, либо я отвожу тебя домой. Решай сама.

– К Вам, – без колебаний отозвалась Ксения.

Москва, октябрь 2015 года

Миронов наблюдал за тем, как Ксюша снует по его кухне. Холодильник-раковина-разделочный стол…

– Где у тебя кастрюли? – Она, держа в руках нож для чистки овощей, обернулась к нему.

– Сейчас дам.

Женя встал, достал из полки кастрюлю и протянул Ксюше. Та покидала в нее очищенную картошку, потом забрала и налила воды. Женя в нерешительности замер за ее спиной. Очень хотелось дотронуться до ее роскошных волос, коснуться плеча. Он даже покалывание в кончиках пальцев ощущал. Сжал руку в кулак и отошел от Синициной. Уселся обратно на стул и потер лицо ладонью.

Ксюша поставила картошку на плиту и включила чайник. Достала из сушилки две самые большие чашки и опустила их на стол.