Пламенный лед

Света встала и, не выпуская телефон из рук, прошла в кухню. На плите остывал глинтвейн. Она взяла половник, которым обычно разливала по тарелкам первое, и выплеснула содержимое в огромную чашку. Аккуратная, почти игрушечная кухня не радовала взор, даже любимые голубые подушки на стульях, которые она долго выбирала, показались слишком яркими. Света отпила глоток вина и перевела взгляд на мужа.

- Дозвонилась? – Николай хмурился, колкий взгляд серых глаз обжигал, между бровей легла глубокая складка.

- Угу. - Она отхлебнула еще глоток, задумчиво посмотрела в стену и отставила чашку. - Дозвонилась…

Николай кивнул, чтобы она продолжала. Света покачала головой. Ей вдруг как никогда сильно захотелось увидеть дочь, обнять ее, убедиться, что все в порядке. Надо же, ее дочь могла погибнуть, а она узнала об этом только спустя несколько дней. Она прижала ладонь к губам и опустила голову.

Думая, что супруга все еще не может прийти в себя из-за тревоги за жизнь Лизы, Николай покровительственно положил руку ей на плечи, но она не обратила на это внимания. Она с ужасом думала, что на месте той погибшей девушки могла быть ее дочь.

Москва, декабрь 2016 года

Раскинув руки, Лиза лежала на постели. Глаза ее были раскрыты, взгляд устремлен в потолок. Она уже привыкла к темноте и, если бы захотела, смогла бы различить контуры предметов, очертания люстры, карниз над окном. Но она не хотела. В пустоте комнаты шелестело ее одинокое дыхание, все остальные звуки замерли, а может, она просто их не слышала. Ночь уже давно вступила в свои права, погрузив город в темноту, а она все никак не могла уснуть. Что-то сдавило грудную клетку, мешая дышать, оплело руки, тело, горло невидимыми щупальцами цепкой лозы, выплеснуло в кровь горький яд тоски. Лиза закрыла глаза и вдохнула через рот, пытаясь сбросить оковы. О разговоре с матерью она почти не думала. Ни сожаления, ни чувства вины, ни страха, ни обиды. Как будто что-то царапнуло по руке и тут же забылось. Может, и останется едва заметная ранка, но вспомнить, откуда она взялась, получится вряд ли. Она попыталась отыскать в себе хоть какие-то чувства, но не смогла.

В квартире было тепло, даже немного душно, а простыни все равно оставались холодными. Или это она замерзла? Она прижала кончики пальцев к губам и ощутила тепло собственного тела. Тогда что с ней? Лиза бессильно скомкала пододеяльник в кулаке.

- Я все сделала правильно, - прошептала она. В вязкой тишине шепот оказался столь же оглушительным, как если бы она эти слова прокричала. Собственный голос резанул по сердцу, горло сдавило еще сильнее. – Я все сделала правильно, - почти беззвучно повторила Лиза, стараясь убедить в этом то ли ночную тишину, то ли саму себя.

Она отвыкла от одиночества. Почему-то ей казалось, что стоит вернуться домой, остаться наедине с самой собой, как все тут же встанет на свои места, на деле ничего подобного не случилось. Ей было неуютно, хотелось зажечь свет и включить телевизор. Даже ребенком она не боялась темноты, однако этой ночью шорохи бередили нервы так же, как и безмолвие.

Но по-настоящему пугало ее совсем другое: ей не хватало Макса. До озноба, до покалывания в подушечках пальцев она хотела почувствовать его рядом, прижаться, вдохнуть его запах. Она стала зависимой от него. Ее разум, сердце, даже ее собственное тело предавали ее. Прежде она как-то с этим справлялась, сейчас же совладать с чувствами не получалось. Внутри образовалась пустота, густой липкий туман, заполнить который самостоятельно Лиза была не в состоянии.

Она решительно откинула одеяло и встала. Очертания предметов мелькнули перед глазами темными тенями. Чужая, необжитая комната, безликая, как один из гостиничных номеров, коих она за свою жизнь перевидала великое множество. И все же она, не включая свет, спокойно прошла по спальне, не боясь наткнуться на мебель или стены.