Пламя Феникса

– Что? Что мне надо сделать! – закричала Лали. – Или ты не пускаешь меня, глупая лестница, потому что во мне больше нет добродетелей? Во мне ничего хорошего не осталось… – Лали всхлипнула.

Любовь. Самая разрушительная сила на свете, сказал ей демон. И тем не менее Лали была тут, эта лестница вела наверх, а не бросала к змеям. Мог ли Кейто ошибаться?

Лестница чуть засветилась перед ней, и наконец Лали ощутила под ладонью прочную деревянную перекладину.

Разве не любвь все время вела ее вперед? Любовь к своей семье – даже несмотря на ужасную правду, она любила и маму, и сестер, и Виктора, а как тосковала по отцу, пусть ее настоящий отец – Бог Смерти. Интересно, полюбила ли его Сейти или спустилась с ним в Запределье из чувства долга, потому что обещала так своему отцу?

Любовь к Роши. Это чувство так долго поддерживало Лали, что она привыкла черпать в нем свою силу. И оно было взаимным, теперь Лали знала это. Она забиралась все выше и выше, вспоминая всех, кого любила, избавляясь от злости и ненависти и превращая их в чувство благодарности. Даже Юви. Особенно Юви. Когда Юви только появилась в их доме, разве не ходила Лали за ней по пятам? Разве не была бесконечно благодарна за свое спасение? Разве не считала ее примером для подражания?

Юви могла быть веселой и озорной или грустить, сидя у окна и вглядываясь вдаль. В каждой семье Ремесиса ей были рады. Она ходила среди народа, как обычная мартимьянка, играла с детьми на улицах, а потом появлялась в прекрасных нарядах под руку с Виктором, выполняя роль правительницы. Она была хорошей правительницей, и Лали ее очень любила. Но что же случилось? Возможно ли, что груз власти оказался сильнее?

Лали чувствовала на сердце тепло: хороших моментов было куда больше, чем тех, что отравляли душу. И даже демон… демон, которого следовало ненавидеть. «Береги свое сердце, держи его на замке, от которого нет ключа».

Лали поднималась все выше и выше, Киноварь болталась у нее за спиной, поддерживаемая тенью. Да, Лали запуталась, но на самом деле она никогда не желала никому зла и лишь хотела быть счастлива.

Серебристый свет коснулся ее лица, и она поняла, что плачет.

На девятом этаже Лали увидела последнюю лестницу, которая вела к выходу. Знание. Ей оставалось всего немного, но предыдущая лестница опустошила ее душу.

Как она завершила испытание, Лали и сама не могла бы понять, ведь сейчас в ней совсем не осталось любви. Чувства, переполнявшие прежде эмоции – все это осталось на лестнице. Может, она отдала их, как избавилась в самом начале пути от перстня Императора.

Лали точно знала, что, покинув этот каменный лабиринт, она оставит здесь часть своей души. Фениксы считали это игрой? А какой тогда была жизнь среди них? Сможет ли Лали… выжить?

Нет, если она будет такой, как прежде, то нет.

Она шагнула к последней лестнице, чуть поддерживая Кинову, которая так и не пришла в себя. Тень все еще окутывала их двоих, и Лали была ей благодарна.

Настало время выйти на свет.

Настало время принять себя и свою силу.

Настало время восстановить справедливость даже ценой собственного счастья. Есть вещи гораздо важнее глупой детской влюбленности.

Лали вцепилась в перекладины лестницы, которая сверкала на солнце, будто зеркальная. Знание.

Лали знала, что ей делать.

Третья стоянка. Золотая цикада

– Сколько еще мы будем играть в эту бессмысленную игру, или ты уже ответишь на мои вопросы? – раздраженно сказал Виктор, глянув исподлобья на Бога Смерти. Виктор не знал, сколько месяцев или лет потерял, сидя тут и истекая кровью. Его раны заживали, но потом открывались снова. Царь Подземной столицы повернул голову в сторону лестницы, откуда пришел Виктор. С острых лезвий, которыми были усеяны ступени, стекала кровь. Но он все же добрался сюда, он не мог останавливаться. – Зачем? Зачем ты отдал нам свою дочь? Какой в этом был смысл?

Бог Смерти потер бороду и снова бросил кости, отпрыгнувшие в разные стороны, как два врага.

– Как только ты одержишь победу, Виктор, я отвечу на твои вопросы, – усмехнулся он. – Я уже говорил. Ты очень нетерпелив, а в нашем распоряжении целая вечность. Шахматы мудрых не терпят спешки.

– У меня нет вечности, – сквозь зубы процедил Виктор. – Я должен оберегать тех, кого люблю.

– Я тоже когда-то любил, вот только она не смогла полюбить такого, как я, – мечтательно проговорил Бог Смерти. – Я восхищался ею.

– Ты говоришь о матери Лалибэй?

– Можно сказать и так, – согласился сидящий перед ним бог.

– Хорошо. Назови свои условия, ведь я не найду Зеркало, пока не пройду врата твоего царства.

– Ты мог прокрасться, как вор, но решил идти прямиком ко мне, это похвально, Хранитель, – сказал Бог Смерти. – Вижу, ты так ничего и не вспомнил. Ладно, я отвечу на твои вопросы, но взамен ты отправишься на запад, к Движущимся Пескам, и принесешь мне оттуда золотую цикаду, которая хранится там среди прочих сокровищ.

– Зачем тебе это? Ты же правишь здесь, тебе не хватает драгоценностей?

Бог Смерти расхохотался так громко, что задрожали колонны на террасе.

– Я же не спрашиваю, зачем тебе Зеркало, Виктор.