Раймонд Рэварс

Пламя любящих сердец

Частицы невиданной эйфории миловидно спадающих лучей (великолепными красками забрезжившего на горизонте рассвета), принялись постепенно распространяться золотистой оранжеватостью по хладной пелене уходящего тумана. Казалось, исчезающий в неведомых краях полог сумрачной ночи долгое время станет озаряться этой поистине необычайной грациозностью пребывающего дня, однако небывалые клёкоты пролетающих вдалеке птиц тотчас стали заигрывать чудными голосами, таковым образом восхваляя непревзойдённое величие природы, и, тем самым, побуждая божественное светило страждуще озарить просторы чудесных полей, хвойные боры неумолкающих (от непрестанно веющего ветра) макушек изумрудных сосен, а также не позабыв осветить голубоватую гладь многочисленных озёр, рек и массивных каналов. Всё-таки утро, дорогие товарищи – предвестник безграничного бытия всего сущего на Земле. Поэтому… и цветы, мгновенно почувствовав благоговейное тепло, приподняли свои изумительно – благоухающие бутоны. И колоссы – ощутив создавшуюся было вольность – словно потянулись по пути в небесную высь, «рассматривая» пробегающие поблизости стада лесных оленей. Лишь пастух, бредший с табуном домашнего скота, неумолимо дремал, сонно бормоча себе под нос восхитительную прекрасность привидевшихся сновидений.

– Отец! – зычно воскликнула некая девица, подгоняя шестом сбившихся было овец, – Как же меня прельщают пейзажи нашего прелестного края, ты себе не представляешь даже… как я их люблю! – она осмотрелась, восхищаясь красотам: – А ранние утренние часы, а вечерние зорьки на рыбацком мостку, воедино с выпрыгивающими от накатившей резвости рыбёшек… – девушка непредвиденно овладелась тревогою: – Только вот беда… три коровы исчезли! Па????