Пламя над бездной

– Я помню, что ты это тоже говорила, Рав. Не переживай: так или иначе я бы уже это заподозрил.

– Да, – тихо сказала она. Теперь она смотрела ему прямо в глаза. – Но вот что я тебе хочу сказать, как человек человеку: теперь ты человек. И действительно могла когда-то быть Кенг Хо, и ты мог быть в точности тем, кого ты помнишь. И каково бы ни было прошлое, ты можешь стать великим в будущем.

Какое-то призрачное эхо прошуршало в мозгу, больше из памяти, чем из разума. Он заглянул ей в глаза. «Она любит тебя, идиот!» И он почти засмеялся.

Фам Нювен обнял Равну, крепко притянув к себе. Она была такой реальной! Он ощутил, как ее нога скользнула между его бедрами. Он смеялся. Как посылка от самого сердца, бездумный рефлекс, возвращающий ум к жизни. Так глупо, так тривиально, но…

– Я хочу, я хочу вернуться. – Слова вылетали, перемежаясь всхлипываниями. – Во мне сейчас столько всякого, столько такого, чего я не могу понять. Я в собственной голове заблудился.

Она ничего не отвечала, может быть, просто не понимая его речи. Один миг он ничего вообще не воспринимал, кроме ощущения Равны у себя в руках, обнимающей его в ответ. «О Господи, как я хочу вернуться!»

Заниматься этим на мостике звездолета – такого Равна раньше никогда не делала. Но у нее и своего звездолета никогда раньше не было. Да, его не зря прозвали придонным люггером. Увлекшийся Фам потерял привязь. Они парили в воздухе, иногда налетая на стены, на сброшенную одежду, вплывая в капли слез. Много прошло минут, и их головы оказались в сантиметре от пола, а тела выгнулись под углом к потолку. Равна едва осознавала, что ее трусы развеваются, как флаг, зацепившись за лодыжку. Этот приступ любви был не совсем такой, как описывается в романах. Во-первых, в свободном полете не на что опереться. Во-вторых…

Фам чуть отодвинулся, ослабив хватку на ее спине. Она отвела рыжие волосы с его лица и посмотрела в покрасневшие глаза.

– Знаешь, – сказал он срывающимся голосом, – я никогда не знал, что могу так кричать, что лицо потом болит.

Она улыбнулась:

– Значит, ты был заколдован.

Она выгнулась у него в руках, нежно притянув его ближе. Они несколько минут парили в молчании, тела их отдыхали в изгибах друг друга, ничего, кроме друг друга, не чувствуя.

– Спасибо, Равна.

– …всегда пожалуйста. – Ее голос был сонно-серьезен, и она обняла его крепче. Непонятно, чем он для нее был – чем-то пугающим, чем-то чарующим, чем-то раздражающим. А что-то она даже не хотела признать сама перед собой – до этой минуты. Впервые с момента крушения Ретрансляторов она почувствовала надежду. Глупая физическая реакция, может быть… а может быть, и нет. Здесь, в ее руках, мужчина, который не уступит любому герою приключенческих книг, и более того – человек, который был частью Силы.

– Фам… как ты думаешь, что там случилось на Ретрансляторах? Зачем убили Старика?

Смешок Фама не показался ей деланным, но руки его вокруг ее тела напряглись.

– Ты меня спрашиваешь? Я же тогда умирал, вспомни… Нет, не так. Это Старик, Он тогда умирал. – Фам на минуту замолчал. Мостик медленно поворачивался вокруг них, молча двигались дальние звезды. – Мое божеское естество страдало от боли, это я помню. Он был в отчаянии, в панике… Но перед тем, как умереть, Он пытался для меня что-то сделать. – Голос Фама стал тише, он углубился в воспоминания. – Да. Это было как будто я – дешевый чемодан, и Он набивает меня всем барахлом, которое еще можно вывезти. Вроде как десять килограммов в девятикилограммовый мешок. Он знал, что мне это больно – в конце концов, я же был частью Его, – но это было не важно. – Фам дернулся в ее объятиях, его лицо снова стало диковатым. – Я не садист, и он вряд ли им был, но…

Равна покачала головой:

– Я… я думаю, он переводил себя в тебя.

Фам секунду помолчал, пытаясь это осмыслить.

– В этом нет смысла. Во мне места не хватит на сверхчеловека.

Страх и надежда гонялись друг за другом по сужающимся кругам.

– Нет, подожди. Ты прав. Даже если бы умирающая сила считала реинкарнацию возможной, в нормальном мозгу нет места столько сохранить. Но Старик пытался сделать что-то другое. Помнишь, как я молила его помочь нам в этом полете в сторону Дна?

– Да. Я – то есть Он – вам сочувствовал, как зверькам, которые попались какому-то новому хищнику. Он даже не думал, что Отклонение может быть опасно и для него, пока не…

– Верно. Пока не оказался под атакой. И это было полным сюрпризом для Сил – что Отклонение оказалось большим, чем проблема для недоразвитых умов. И тогда Старик действительно попытался помочь. Он вбил в тебя все планы и автоматику. И вбил так много, что ты чуть не умер, так много, что ты в этом не можешь разобраться. Я о таких случаях читала в прикладной теологии… – «Не больше фактов, чем легенд». – Это называется «Богошок».