Пламя над бездной

Равна откинулась в гамаке и некоторое время глядела на дисплей. Сандорская арбитражная разведка оказалась в числе самых проницательных участников этой новостной группы… Но даже ее прогнозы теперь сулили неминуемый крах того или иного толка. И такие сплошь деловитые, аналитические. Равна знала, что Сандор – поливидовая организация, с филиалами по всей Вершине Запределья. Но не Сила. Против Искажения, которое низвергло Маршрутизатор и убило Старика, Сандору при всех ресурсах не выстоять; захочет враг их поглотить, так и схрумкает. В сандорских выкладках звучали интонации пилота гибнущего корабля, который понимает опасность и не тратит время на испуг.

«О Фам, вот бы сейчас поговорить с тобой, как раньше!» Она свернулась в клубок – в невесомости это несложно. Тихо, безнадежно заплакала. За последние пять дней они обменялись от силы сотней слов. Жили, словно каждый приставил другому пушку к виску. В общем-то, так оно и было – она об этом позаботилась. Работая вместе, Фам, Равна и наездники хотя бы делили груз опасности. Теперь они расколоты, а враги настигают. Какая польза от Фамова богосколка против тысячи вражеских кораблей под управлением Погибели?

Она невесть сколько парила в воздухе. Всхлипы прекратились, сменившись молчаливым отчаянием. Она снова задумалась, а правильно ли поступила. Она угрожала Фаму, вступившись за Синепанциря с Зеленожкой и их расу. Она утаила предательство – наверняка крупнейшее за историю Известной Сети. Имеет ли право один человек нести такую ответственность? Фам ее об этом спросил. Она ответила, что да. Но…

Вопрос мучил ее каждый день. И каждый день она искала выход. Она тихо утерла слезы. В истинности слов Фама она не сомневалась.

В Сети встречались самодовольные комментаторы, утверждавшие, будто Погибель, при ее масштабе, не может нести зло, а является лишь трагической катастрофой. Концепция зла, доказывали они, применима лишь в меньших масштабах, на уровне вреда, который причиняют друг другу разумные существа. До Гармоничного Покоя их аргументация казалась просто фривольным словоблудием. Теперь Равна понимала, что доводы эти ошибочны и откровенно опасны. Погибель создала наездников, чудесную миролюбивую расу. На миллиарде планет они не совершили ничего дурного. И тем не менее этих друзей потенциально можно было превратить в чудовищ, поработив их разум. При мысли о Синепанцире и Зеленожке Равну захлестывал страх. Она понимала, что те отравлены, заражены, пускай сами по себе и отличные ребята. То была искра зла трансцендентных масштабов.

Она сама втянула Синепанциря с Зеленожкой в эту миссию; они не напрашивались. Они были ей друзьями и союзниками, и она не позволит причинить им вред только потому, что они могут измениться.

Наверное, она слишком начиталась свежих новостей. Наверное, устала в очередной раз взвешивать одни и те же вероятности. Равна медленно выпрямилась, перечитала последние сообщения. Итак, она верила, что Фам прав насчет исходящей от наездников угрозы. Она знала, что эти двое – потенциальные враги. Она отшвырнула это знание, желая спасти их расу и их самих. Возможно, она ошиблась, но придется извлекать преимущества из того, что есть. «Если ты рискнула их пощадить, потому что считаешь их союзниками, ну так веди себя с ними соответственно. Воспринимай их как друзей. Мы тут все пешки на доске».

Равна осторожно оттолкнулась и полетела к двери каюты.

Каюта наездников располагалась сразу за рубкой управления. После катастрофы на Покойся с Миром эти двое не покидали ее. Спускаясь по проходу к их двери, Равна почти ожидала, что из тени появится какой-нибудь робот, которого Фам сварганил из подручных материалов. Она понимала, что он делает все, чтобы «защитить себя». Но ничего такого не произошло. «Как отнесется он к моему посещению наездников?»

Она представилась. Спустя миг появился Синепанцирь. Тележка его была без косметики, в каюте позади царил бедлам. Он приветствовал ее короткими взмахами ветвей:

– Миледи?

– Синепанцирь. – Она дружески кивнула ему. Половину времени она себя проклинала за то, что доверяет наездникам, другую половину – терзалась, что оставила их в одиночестве. – Как там Зеленожка?

Неожиданно ветви Синепанциря сложились вместе в эквиваленте улыбки.

– А, вы догадались? Она первый день на новой тележке… Я вам покажу, если хотите.

Он проложил им путь среди оборудования, установленного в каюте. Оно напоминало корабельную аппаратуру, которой пользовался Фам, сооружая себе бронескаф. Если Фам это увидит, наверняка потеряет остатки самообладания.

– Я над нею трудился каждую минуту с тех пор… как Фам запер нас.

Зеленожка находилась в соседней каюте. Ствол и ветви ее торчали из серебристого горшка. Колес у горшка не было, как и других элементов традиционной тележки. Синепанцирь проехал по потолку и протянул ветвь вниз, к своей подруге. Прошелестел ей что-то. Спустя миг пришел ответ.