Пламя над бездной

Медленная Зона. Равна Бергсндот оглядывала командную рубку «Внеполосного-II». У нее было неосознанное представление о Медленной Зоне как о царстве кретинов с арифмометрами, юдоли удушающей тьмы, озаренной в лучшем случае факелами. На самом-то деле все не слишком переменилось. Потолки и переборки были подсвечены так же, как и раньше. Из окошек глядели звезды (вот только теперь они еще долго не сдвинутся).

Наиболее явственным знамением перемены стали дисплеи «Внеполосного-II». Сфера ультранавигатора монотонно мигала, в красной строчке отсчитывалось время с момента последнего обновления. По навигационным окнам ползли строки выдачи диагностических программ с корабельных процессоров. Раз за разом повторялось голосовое сообщение на трисквелине:

– Внимание. Обнаружен переход в Медленную Зону. Выполните обратный скачок! Внимание. Обнаружен переход в Медленную Зону. Выполните…

– Да вырубите вы его! – Равна вцепилась в пристежку и опустила себя на пол. Ее подташнивало, хотя то мог быть симптом вполне естественной паники. – Ни фига себе придонный люггер. Мы влетели прямиком в Медленную Зону, а он только и может, что задним числом предупреждения выдавать!

Зеленожка переместилась к ней «на цыпочках», цепляясь за потолок щупальцами.

– Даже придонные люггеры бессильны в таких ситуациях, миледи Равна.

Фам отдал кораблю какую-то команду, и большая часть дисплеев очистилась.

– Даже самая сильная зонная буря редко вздымается выше нескольких световых лет. Мы сейчас в двух сотнях световых лет над границей Зоны. Вероятно, мы попали под чудовищный прилив, какие только в архивах описаны, – сказал Синепанцирь.

Слабое утешение.

– Мы знали, что подобное возможно, – сказал Фам. – В последние несколько недель все шло наперекосяк. – Для разнообразия, он на этот раз не выглядел огорченным.

– Ну да, – бросила Равна. – Замедления мы могли ожидать, но не Медленной же Зоны! – «Мы в ловушке». – Где тут ближайшая пригодная для жизни система? Десять световых лет? Пятьдесят? – Видéние тьмы налилось новым содержанием. Звездное поле за стенами корабля перестало быть дружелюбным, успокаивающим зрелищем. Бесконечная пустота окружала их. Ползя в ней на скорости пренебрежимо меньше световой, они как в гробу, заживо похоронены. Отвага Кьета Свенсндота и его флота пропадет втуне. Джефри Ольсндота никто никогда не спасет.

Фам тронул ее за плечо. Он впервые за много… дней… прикоснулся к ней.

– Но мы все еще можем достичь мира Когтей. Это же придонный люггер, помнишь? Мы не в ловушке. Да полно тебе, ионный прямоточник на этом корыте лучше всех двигателей Чжэн Хэ. А я-то считал себя тогда самым свободным человеком во Вселенной.

Десятилетия в пути, по большей части – в гибернаторах. Таков был мир Чжэн Хэ, мир из воспоминаний Фама. У Равны захватило дух, но потом напряжение разрешилось слабым смешком. Колоссальная тяжесть спала с плеч Фама, по крайней мере до поры. Он снова человек.

– Что смешного? – не понял Фам.

Она покачала головой:

– Все мы смешны. Не обращай внимания. – Пара медленных вдохов. – Ладно. Думаю, я уже в состоянии соображать. Итак, случился зонный сдвиг. То, что обычно, даже в состоянии бури, перемещается на световой год за тысячу лет, вдруг взяло и взлетело на двести. Да уж! Люди и через миллион лет будут об этом в архивах читать. Не уверена, что мне польстит… Мы знали, что близится буря, но тонуть я не подписывалась.

На глубине многих световых лет под поверхностью моря…

– Аналогия с морской бурей не вполне точна, – заявил Синепанцирь.

Наездник все еще сидел в дальнем конце рубки, куда удалился после обмена репликами со сьяндранским капитаном. Вид у него все еще был подавленный, хотя свои обычные надоедливые уточнения он вносил исправно. Сейчас Синепанцирь изучал навигационный дисплей, видимо проигрывая на нем запись, непосредственно предварившую прилив. Он сделал картинку плоской и медленно перекатился по потолку. Когда он проезжал мимо Зеленожки, та нежно погладила его веточками.

Синепанцирь подал Равне плоский дисплей и продолжил тоном лектора:

– Даже в бурю поверхность воды на море никогда не искажается так, как зонная в случае значительных возмущений интерфейса. Свежие новости из Сети указывают, что фрактальная размерность поверхности близка к трем… Представьте себе пену из распылителя. – Он тоже не сумел уклониться от аналогии с бурей. Да, за прозрачными стенами звезды сияли недвижимо и спокойно, а самым громким звуком оставался шелест воздуха из корабельных вентиляторов. А все ж их поглотил Мальстрём. Синепанцирь махнул веткой по дисплею. – Через несколько часов, вероятно, вернемся в Запределье.

– Как?