Пламя над бездной

«Но на такой риск ты и подписывался». Вслух Равна этого не сказала. Наверное, за нее это вымолвила Зеленожка: прошелестели ветки, и Синепанцирь снова дернулся. Мгновение Зеленожка безмолвствовала, затем что-то странное сделала с осями тележки, отлепилась от присоски и полетела, описывая плавную дугу. Колеса вращались в пустоте, пока она не перевернулась кроной вверх, заплетя опущенные ветки с ветвями Синепанциря. Они почти пять минут шелестели. Синепанцирь медленно развернул крону, расслабил веточки и погладил ими подругу.

Наконец он произнес:

– Ну что ж, хорошо… Один квест. Но запомни! Никогда больше!

Часть вторая

Глава 17

Весна, мокрая, холодная, наступала мучительно медленно. Дождь лил уже восемь дней без передышки. Йоханна мечтала о перемене погоды – любой перемене – даже возврате к зимнему мраку.

Она шлепала по раскисшему, превратившемуся в непролазную грязь мху. Была середина дня; оставалось еще часа три тусклого солнечного света. Шрамозадый утверждал, что, кабы не облачность, сегодня показалось бы прямое солнце. Иногда Йоханна начинала сомневаться, что увидит солнце снова.

Главный двор замка располагался на склоне холма. Склон покрывали горы грязи и почерневшего снега, кое-где расчищенного и сваленного к стенам деревянных построек. Летом отсюда открывался чудесный вид. Зимой полярное сияние подсвечивало снежные поля зеленью и синевой, сверкало на льду замерзшей гавани, резко очерчивало силуэты холмов на фоне небосклона. Теперь за пределами городских стен все терялось в тумане и мороси. Облака нависали над головой грязным прохудившимся потолком. Она знала, что на каменных стенах замковой куртины полагается дежурить стражникам, но в эту собачью погоду они, наверное, прячутся за смотровыми щелями. Не видно было ни единой стаи, ни единого зверя. Если сравнивать со Страумом, мир Когтей покажется безжизненным – но, во всяком случае, тут лучше, чем в Высокой Лаборатории. Высокая Лаборатория располагалась на безвоздушной глыбе и крутилась вокруг красного карлика. Мир Когтей был живой и подвижный; выпадали дни, когда он выглядел теплым и радушным, как Страум в дни каникул. Йоханна понимала, что планета эта действительно приятнее для жизни, чем бо́льшая часть миров человечества – уж точно приятнее Нюйоры и, скорее всего, не хуже Старой Земли.

Йоханна добралась наконец до своего обиталища, замерла на миг под нависавшими стенами и оглядела замковое подворье. Да, немного похоже на средневековую Нюйору, вот только в историях века принцесс и словом не упоминалась необоримая сила природы. Куда ни глянь, лил дождь. Даже холодный дождь может оказаться смертельной угрозой в отсутствие приличных технологий. Как, впрочем, и ветер. Море тут не для послеполуденных прогулок под парусом. Йоханна представила бушующие валы прибоя, которые сейчас бичует дождь… как они неустанно набегают на берег, снова и снова. Леса вокруг города тоже были опасны. Гуляй, сколько вздумается, но, если заблудишься, нет ни радиомаячков, ни обустроенных складов провизии. Потерявшись здесь, можно запросто погибнуть. Сказки Нюйоры обретали для девочки новый смысл: не требовалось чрезмерное воображение, чтобы изобрести элементалей, духов ветра, дождя и моря. Дотехнические переживания: если даже врагов у тебя нет, мир вокруг сам по себе смертоносен.

А врагов у нее хватало. Йоханна открыла дверку и протиснулась внутрь.

У огня расселась стая Когтей. Поднявшись, она помогла Йоханне сбросить куртку. Йоханна перестала пугаться острозубых пастей. Эта стая ходила у нее в повседневных помощницах; легко можно представить, что не челюсти, а руки ловко стягивают промасленную куртку за рукава и развешивают у огня.

Йоханна стянула сапоги и штаны, взяла у стаи домашнюю одежду, которую ей «подали».

– Обед. Сейчас, – сказала она стае.

– Хорошо.

Йоханна опустилась на подушку рядом с печной ямой. Когти оказались примитивнее людей Нюйоры. Мир их не был затерянной колонией, им даже по легендам не получалось ориентироваться. Дезинфекции еще предстояло войти в обиход. До Древорезчицы Когти просто выпускали из пациентов-жертв кровь… Йоханна понимала, что по меркам Когтей ее нынешнее жилье роскошно. Тщательно отполированное дерево встречалось далеко не в каждом доме. Узоры на колоннах и стенах – плод многочасовой работы.