Пламя Победы

Его недавно построенный дом находился в опасной близости от Дворца творчества детей и молодежи, бывшего Дворца пионеров. Там каждое утро какая-то особенно рьяная секция проводила зарядку под бодрые песни второй половины прошлого века.

На сегодня не было назначено никаких важных встреч и деловых переговоров, поэтому, накрыв голову подушкой, бизнесмен предпочел досмотреть сон.

Проснулся он к полудню и начал вспоминать предыдущий вечер, морщась от головной боли. Вчера он решил отметить удачное заключение сделки на полную катушку, так что в его двухэтажном кирпичном особняке собрались гости, пожаловал даже Маркаров. Впрочем, они разъехались относительно рано, оставив Александрова в компании рыжей вертлявой девицы и целой батареи бутылок с «огненной водой».

Александров, бывший по крови джинна, не любил ни детей, ни альвов, облюбовавших расположенный по соседству Дворец творчества, это пристанище культуры, но в остальном место ему нравилось.

Добровольное садоводческое товарищество инженерно-технических работников «Трамвай», где он за бешеную сумму выкупил участок, с двух сторон подступало к лесу. Частично оно строилось на месте старого поселка, но изрядный кусок был отхвачен у зеленого массива всего несколько лет назад. Говорили, что когда-то на этом месте был запланирован парк аттракционов, но те времена канули в Лету.

Александрову посчастливилось обосноваться в самом центре города и прямо в лесу, а этим мог похвастаться не каждый.

Восстановив в памяти эпизоды вчерашней гулянки, Александров обнаружил, что рядом с ним на диване лежит рыжеволосая красотка. Желая убедиться, что она не снится ему, джинна, затаив дыхание, провел ладонью по бедру девушки. Та сладко замурлыкала, но вдруг застрекотал мобильный.

– Ну какого дьявола! – ругнулся он, потянувшись за трубкой. – Александров слушает!

Девушка притихла.

– Какой источник, при чем здесь я, я ничего не понимаю! – пробурчал джинна, протирая глаза свободной рукой.

Голова гудела, никак не удавалось сосредоточиться на том, что ему говорят.

В трубке начали что-то горячо объяснять.

– Подождите… Как погас, почему? Гром и молния… Ну что вы там, без меня не можете, что ли, ничего?.. Еду, еду, хорошо.

Тряхнув головой, но еще плохо соображая, Александров слез с дивана. Нащупав ногой шлепанцы, не одеваясь, направился в ванную. Телефон он, повинуясь внутреннему чутью, захватил с собой.

Ванна была отделана блестящим черным мрамором, который нравился только ему одному, поскольку смотрелся ужасно. Гости, заходившие сюда, обычно недоуменно морщились.

Положив телефон на стеклянную полочку над раковиной, Александров, пошатываясь, влез в душевую кабину, едва не сломав перегородку. Воду он сделал как можно горячее, насколько хватало выдержки. Застонал от жара, быстро прибавил холодной и начал приходить в себя. В это время экран телефона, лежавшего за прозрачной – с одной стороны – перегородкой загорелся синим светом, а сам аппарат заерзал на месте. Номер не определился.

Высунув руку и голову из кабины, при этом наплескав на пол воды, Александров поднес мобильник к уху:

– Слушаю!

– Здравствуйте, Александр Романович, – подчеркнуто вежливо проговорил знакомый голос.

– Здравствуйте, Рафаэль Рудольфович.

– Вы знаете, что колодцы гаснут один за другим? Полагаю, ваш тоже?

– Да, мне только что звонили. Но я еще, честно говоря, не вникал…

– А вы вникайте. Вникайте побыстрее, дражайший Александр Романович. А то ведь без источников мы все здесь куковать начнем…

На этой ноте верог отключился.

Александров выбрался из кабинки и отправился одеваться.

Карим вернулся домой под вечер.

Мать встретила его в фартуке, руки ее были в муке. Едва Карим успел снять ботинки и куртку, она, кое-как вытерев руки, отозвала его в комнату и плотно прикрыла дверь.

Брови женщины-дейвона были нахмурены, на лбу залегла глубокая складка.

– Что случилось, мам? – обеспокоенно спросил Карим. – У отца неприятности?

– С отцом все хорошо, сидит за компьютером, как всегда, – сурово произнесла женщина. – Расскажи мне, что ты натворил.

– Что именно ты хочешь знать, мам?

Карим чувствовал себя неловко. Мать не садилась, и он не смел присесть и бестолково торчал посреди комнаты. Ожоги саднили, хотелось ими заняться, но мать ждала от него ответа.

Хотя, он готов был поклясться, ожоги она заметила.

– Это правда, что ты дрался с сатра?

– Да, правда. Я защищал женщину, это было необходимо.

– Маах`керу! – уточнила мать.

– Да, маах`керу. Ту самую маах`керу, Снежану из стаи Серохвостов с ВДНХ. Она оказалась дочерью хранительницы закона.

– Сын, это не наш закон. Не наш клан. И даже город не наш.

– Я знаю, мам. Но неужели ты хотела бы, чтобы твой сын оставил на растерзание этим… «зеленым» несчастную девушку?

– Садись, – смилостивилась мать.

Карим присел на краешек дивана, женщина опустилась на стул напротив.

– В Зеленограде погасли все источники.

– Как? – вырвалось у Карима.