Пламя возмездия

– Хорошо, Норман, давайте пока оставим это и пойдем дальше. Мы сейчас обсуждаем гипотетическую сделку. Вы предлагаете Майклу то, что по праву должно принадлежать ему, а я… Что вы хотите от меня?

– Денег.

– Ах, вот оно что – понимаю.

– Очень много денег, вероятно, даже больше, чем у вас есть, – откровенно признался Норман. – Я не знаю, сколько у вас есть.

– Ну, а как вы думаете? Сколько вы хотите?

– Рэнсом и Хаммерсмит говорили о тринадцати миллионах, но это было абсурдной цифрой, она могла возникнуть лишь как результат очень грубого приближения. Три, может быть, четыре миллиона, – сказал он. – В виде займа на три года. Плюс к этому – Майкл должен отказаться от своего права на облигацию. – Он помолчал. – Ведь вы понимаете, какую облигацию я имею в виду.

– Конечно. Это ведь я передала ее ему.

– Я знаю об этом. Вам известно, что он затребовал деньги по ней?

– Я знала, что он собирался это сделать. – Она облокотилась о ковер и прикоснулась веером к щеке. – Следовательно, мы должны говорить о сумме в пять миллионов. Да, это, как вы сказали, очень большие деньги.

– Большие. Но, ладно, скажем, три миллиона, но наличными. Они у вас есть? – непринужденно спросил Норман.

– Ну и ну, что за бестактный вопрос? Джентльмены таких не задают.

– Лила, сейчас не время для светских колкостей. Ведь какая может быть сделка, если оба партнера не имеют представления о том, чем каждый может располагать. В моей власти усадить вашего сына в Кордову. Вы сможете выложить мне три миллиона фунтов стерлингов? В течение, самое большее, пяти дней?

Она кивнула.

– Раз вы уж так настаиваете, то да. Могу.

Он выдохнул:

– Я так и думал.

– Но я не стану этого делать, Норман.

– Полагаю, вам следует хорошенько поразмыслить, прежде чем отвечать на этот вопрос. Ведь если провалимся мы, то за нами последует Кордова и, кроме того, без моей помощи вам никогда не получить то, что вы желаете.

– Я повторяю, что могу обойтись и без вашей помощи.

– Могу я поинтересоваться, каким образом?

– Франсиско отказался от банка в Кордове. Больше нет никого, кто мог бы взять на себя Кордову, Беатрис решила, что Майкл должен быть там.

Дьявол! Дьявол и тысяча чертей! Он не мог подумать, что ей может быть известно о Франсиско, по крайней мере, сейчас, он не мог подумать, что ей удалось впутать сюда и Беатрис. Это было вообще как гром среди ясного неба. Он не удивился, если бы Беатрис обратилась за советом к нему.

– Ах, вот оно что, Беатрис. – Норман от души надеялся, что она не поймет по его лицу, как он был ошарашен. – Она ведь сейчас здесь, в Англии, не так ли? Мне кажется, что вплоть до недавних пор она пребывала в Уэстлэйке?

– Она сейчас находится в Лондоне, причем живет здесь, в этом же отеле.

Это ему объяснило очень многое. После смерти Хуана Луиса эти две женщины остались друг у друга в подружках. Это он совершенно выпустил из виду.

– Понимаю, – только и сказал он. – Впрочем, что бы вы там с Беатрис не решали, банк в Кордове не обозначен в ее наследстве. В этой семье всегда мужчины были…

– Мужчины, во всяком случае, некоторые из них, натворили немало позорных дел, – не дала ему договорить Лила. Она поднялась. – Думаю, что вам лучше уйти, Норман.

– Знаете, Лила, вы совершаете очень большую ошибку.

– Я так не считаю, – она открыла дверь и ждала, пока он выйдет. Норман, поколебавшись и не найдя, что сказать, уже сделал шаг, чтобы выйти из гостиной Лилы, но решил все же разыграть последнюю карту. – Если вы откажетесь сейчас помочь мне, Майклу никогда не видать Кордовы. Клянусь вам, что это будет так.

– Вы ошибаетесь, Норман. Еще кое-что, чего вы не знаете, но я вам скажу – у Майкла есть половинка медальона Хуана Луиса.

В его животе холодным комком застыла ненависть. Нормана трясло. Он был даже обрадован тем, что извозчику кэба больше часа пришлось пробираться через сутолоку транспорта между Мэйфэйром и Найтсбриджем, это время Норман использовал для того, чтобы обрести над собой утраченный контроль. Чтоб этой бабе в аду полыхать синим пламенем! Не приходилось удивляться, что ее прозвали Черная Вдова – кусает намертво и ведь еще и наслаждается, когда ее жертву корчи охватывают. Но этот медальон, как к ней мог попасть медальон? Его голова гудела, каждый удар сердца отдавался в ней ударом парового молота, в животе грозно урчало. Он не мог найти решение этой головоломки.

Норман прикоснулся к груди – его медальон, слава Богу, был у него в сейфе. Он перестал его носить несколько лет назад. Но в определенном смысле модно было считать, что он врос в него. Конечно, никакой юридической силы этот медальон не имел. Майкл Кэррен мог обладать своей кордовской частичкой, но и что с того? Разве Хуан Луис упомянул в своем завещании Майкла Кэррена как его наследника? Нет, он не имел права наследовать Кордову. Свои пожелания Хуан Луис изложил в завещании, черным по белому. В отношении этого сомнений не было и нет.