ПЛАН «Б»

— Я не уверена, что смогу поверить ребятам до конца. Поэтому хочу обезопасить сделку. Этот шаг мне посоветовал Петр. Он — большая умница. Итак, я составляю завещание, но, во-первых, до последнего дня жизни сама распоряжаюсь собственностью. Во-вторых, в права наследования ребята будут входить постепенно. Через год им отойдет десятая часть имущества. Потом по 5 % в год. В-третьих, во избежание инцидентов каждый вечер в определенное время нотариус будет звонить, и выяснять: не изменились ли условия завещания. Со звонками, мне кажется, остроумное решение? Это Жоржика идея.

— У тебя отличная команда. А что изобрел Андрей?

— Ничего. Ему было не до того.

На том вопрос и решился. Череда, правда, долго изучал условия договора, прежде чем поставить свою подпись.

— Вам что-то не нравится? — забеспокоилась Барбара.

— Вы как будто нас покупаете, — признался Вадим. — И мне это неприятно.

— Что за странные фантазии.

— Я считаю нужным сказать: вне зависимости от этого документа, вы — для нас близкий и родной человек. И всегда можете рассчитывать на нас.

— Какие тут счеты, — отмахнулась Барбара. — Мы ведь, как одна семья, …сынок.

Вадим не заметил легкой заминки. Для Барбары же она стала рубежом, преодолев который, она почти физически ощутила, как с души упал камень печали, а острая иголка непрерывной боли, терзавшей сердце после гибели сына и внуков, вдруг растворилась в новой любви.

В следующий свой приезд Любовь Андреевна ужесточила условия сделки. Но сначала затеяла расспросы.

— Как дела?

Сияющая Барбара ответила: все отлично. Лучше не бывает.

— Мне и раньше с твоими ребятами ладили. А теперь породнились по-настоящему. Грех сказать, но Дмитрик меня любит больше, чем Лару и Вадима. Мы с ним проводим дни напролет. Вместе гуляем, читаем, в кафе ходим. Он умница, уже буквы знает… — Барбара могла рассказывать о малыше часами. — …мать Вадима опять приезжала. Не тебе чета. Но ничего, бывает хуже. Только б с замечаниями не лезла бы. «Вы, Барбара, язык подучили бы!» Тьфу! Я русский знаю не хуже ее. Ларочка и Вадим меня понимают, ты тоже, а с Дмитриком нам болгарского и польского хватает. Кстати, Вадим мне знаешь, что подарил? — на втором месте у Барбары был Череда. Она показала золотое кольцо. — Бриллианты, конечно, простят, но мне нравятся… — К Ларисе Барбара ревновала СВОИХ мужчин, поэтому не забыла добавить к бочке меда ложку дегтя. — Лара твоя болела желтухой. Надумала на старости лет. Я Дмитрика в охапку и бегом в гостиницу. Вадим, бедненький, сильно переживал. Он теперь компаньон с Григорием. Тот его ценит…

Новости лились потоком.

Наконец, Барбара спохватилась:

— Сама-то как?

— Плохо, — честно ответила Любовь Андреевна.

— Что?

— Рак.

— Я так и подумала. Уж очень ты похудела. Бедная моя.

— Я не бедная. Просто у каждого в жизни свои задачи. Я свои выполнила. И могу уходить. Главное — покинуть мир со спокойной душой. Поэтому дай обещание, что за Дмитриком ты присмотришь.

— Будь спокойна.

— И ребятам будешь настоящей матерью.

— Обещаю.

— И во всем всегда будешь им опорой. Сколько хватит сил.

— Не сомневайся.

— Людям нужно, чтобы их любили. И когда я… — Любовь Андреевна запнулась, но взяв себя в руки, продолжила: — умру, ты будешь любишь их, как я, всей душой.

— Клянусь.

— Вот и хорошо.

— Ты меня прости, но я спрошу. Если с тобой что-то случится, сны мои не прекратятся?

— Нет. Все останется в силе. До последнего вздоха. Только ребятам моим ни слова о болезни.

На вокзале расцеловались, обменялись понимающими взглядами — простились.

— Мамочка, сходи к врачу, что-то ты мне не нравишься, — Лариса, словно чуяла, ластилась, обнималась, как в детстве.

— Обязательно, милая. Живите счастливо.

— Вадим, берегите Ларису.

— Какие трагические ноты в голосе! Чем я снова не угодил?

Череда хотел пошутить и осекся, заглянул в глаза тещи, увидел муку мученическую, побледнел, а поздно.

— Провожающие, покиньте вагоны…

Глава 20. Уход

Слегла Любовь Андреевна через полгода. До того бегала по магазинам, готовила, убирала. Потом вдруг, гостей отвадив, сказала: не здоровится. И Тату утешила: не беспокойся, все пройдет.

В тот день внучка как обычно куда-то торопилась.

— Веди себя хорошо, — сказала на прощанье. — Я ненадолго. Буду через часик-полтора. Спи.

— Хорошо. — Любовь Андреевна отвернулась к стене.

Квартира звенела мелодией ухода. Торопливые шаги, щелчки набираемого телефонного номера, скороговорка.

— Иду, иду, не сердись.

Опять шаги. Щелчок замка. Все! Дом накрыла тишина! Похожая на ту, в какой предстояло скоро раствориться.

«Хорошо, что Татки нет дома. При ней пришлось бы «держать лицо», играть, тратить силы на всякую чепуху, — думала Любовь Андреевна. — Смерть — дело интимное. Рождается человек в суматохе, живет в суете, хоть умереть имеет право в покое».

И все же она решила дождаться внучку. Еще раз услышать любимый голосок. Напоследок.