Планета 451

Бесконечные песчаные дюны, опаляемые необычно огромным солнцем, вместе с черным небом на фоне, где, как хлебные крошки, были рассыпаны миллионы еле видимых звезд, встретили Эрона на выходе. Единственное мыслящее существо на этой планете наблюдало за этой чарующей картиной. Не успел Эрон высунуть свою голову, как капли пота уже собрались у его висков.

— Ну ладно, — сказал он самому себе. — В путь.

У самого выхода в его глазах потемнело, от ощущения невыносимого жара и безумной яркости. Но, пытаясь это пересилить, Эрон полностью выбрался оттуда, выпрямился и почувствовал, как обжигающий свет впивается в каждую часть его тела. На него, словно бы взвалили несуществующий дополнительный вес, который с каждым днем будет становится все тяжелее и тяжелее. Его глаза постепенно привыкали к здешней обстановке. Он прикрыл голову импровизированным капюшоном из разорванной куртки. К своим ботинкам Эрон привязал пару продолговатых обломков от крыла, как своеобразные лыжи, чтобы ноги не проваливались в песок при передвижении. Ухватив рюкзак двумя руками и по компасу определив нужные координаты, пилот двинулся вперед. Но вдруг что-то его остановило. Он взглянул на пещеру, которая хотя бы на одну ночь сделало его путешествие чуть легче, с благодарностью. Пилот сильно сомневался в том, что дальше ему удастся повстречать такие же убежища. Но ему нужно двигаться дальше, по-другому никак. Остаться здесь — верная смерть.

Повернувшись обратно, Эрон двинулся дальше, используя странную походку, которой их учили на уроках выживания — как ходить, будучи в лыжах по снегу. Только вот вместо снега был песок, но в принципе он мало чем отличался от снежных сугробов. Поэтому такую технику ходьбы можно было использовать даже на такой поверхности. Эрон делал длинные скользящие шаги то одной ногой, то другой. У него, конечно, не было длинных палок, чтобы отталкиваться от земли. Поэтому его руки просто крепко держали лямки рюкзака для минимального равновесия.

Так он и двигался вперед, а каждый его шаг сопровождался сильным ритмичным выдохом. Иногда с востока шел небольшой ветерок, подбадривающий путешественника. Тем не менее Эрону было не очень-то и легко. Ночью он не смог как следует отдохнуть, поскольку ему было приятно впитывать в себя холод, особенно после многочасовых прогулок, под безумно палящим солнцем. Чтобы хоть как-то скрасить свой путь и отгонять плохие мысли, в его голову пришла достаточно старая мелодия из какого-то старого фильма. И хоть Эрон ненавидел музыку в целом, в этот момент ему захотелось отвлечься от насущных проблем, начав бубнить себе под нос ту самую мелодию. Но вместе с этим, возвращались и воспоминания. Особенно Сара.

Однажды они попали под дождь, когда шли с показа старого вестерна. Быстро спрятавшись под ближайшей крышей, она села на ступеньки у какого-то заброшенного здания и начала напевать эту мелодию, пока еще молодой Эрон, не имея особого опыта общения с женским полом, пытался завести хоть какой-то разговор. В конце концов Сара перестала петь, и они вдвоем просто остались сидеть и слушать песнь дождя.

Вспоминая это, Эрон невольно улыбнулся, проходя очередную песочную яму. Вместе с нахлынувшими воспоминаниями, его пение становилось все громче и громче. Пока он не начал орать в полную силу. Теперь безумный, неумелый и несвязный ор разносился по всей бесконечной пустыне. В какой-то момент изо рта Эрона начала вылетать слюна. Заметив это, он сразу прикрыл рот:

— Ты что делаешь? — Он ударил себя по лбу. — Не прошло и часа как тебе уже что ли башку припекло? Ты же понимаешь, что попросту тратишь свою выносливость и влагу. Прекращай свое ребячество! Будешь петь в караоке на станции, а сейчас тебе, идиоту, нужно эвакуироваться, а не сходить с ума. — Так на таких упреках и закончились исполнения старой, ныне забытой мелодии за авторством пилота Эрона.

Солнце незаметно взошло в свой зенит. Тень, отбрасываемая Эроном, исчезла под ногами. Когда он заметил это, то сразу же рухнул в песок. Расстегнув лямки, он поставил рюкзак перед собой, почувствовав облегчение. Затем пилот жадно съел тот самый батончик из нагрудного кармана и отстегнул фляжку с пояса. Та была немного нагрета, поэтому путешественник пытался обхватить ее так, чтобы не обжечь пальцы. Затем он ощутил, как горячая вода льется по языку, попадая в горло. В этот момент Эрону казалось, что сейчас чуть ли не лучший момент в его жизни, чувствуя прилив энергии и воодушевления. Но вдруг его рука машинально отдернула питье. Видимо, его тело дало ему знак, что нужно оставить припасы на последующие дни. Поняв это, он убрал флягу, оставшись сидеть в песке, пытаясь собраться с мыслями.