Планета Эстей

Остановились, и стали у Снегурочки глазки её голубые чуть не с чайное блюдце величиной: сидит мама Белая Метелица у Дедушки Мороза на коленках, будто Дедушка Мороз ей книжку сказочную собрался читать, обняла его за шею и прячется, а не видит сама, что уж поднимает её на сосульке большой, хорошей, прозрачной, какую Снегурочка и не видела никогда… И попадает эта сосулька как раз туда, где у Снегурочки ледышка живёт, а у мамы Белой Метелицы и не ледышка там вовсе, а снежинка кудрявая, вся в витках снежно-белого серебра… Как завороженная сошла с Умки Снегурочка и приблизилась к маме с дедушкой… Видит – скрывается сосулька прямо в серёдочке у снежинки, да, побыв там, снова рвётся на волю… И такой у сосульки чарующий вид, да такая крепкая стать, что Снегурочка взяла ладошкой её своей ледяной, сжала в силу и вырвала из объятий снежинки маминой, тем маму и освободив…

Потянулась освобождённая мама Белая Метелица на коленках Дедушки Мороза, улыбнулась Снегурочке и поцеловала в плечо Деда Мороза. Рассмеялся Дедушка Мороз:

– Это ж как ты здесь, удалая наездница, оказаться сумела? Дверь закрыта была…

– Нет, дедушка, не закрыта… – вздохнула Снегурочка, всё ещё сдерживая рвущуюся из рук волшебную сосульку, и опустила глаза: – А мы с Умкой не знали, что не закрыта. Мы – ехали…

И тут вдруг Снегурочка увидела, что на волшебной сосульке распустился, словно сиреневого льда огранён-аметист. Сияющий гладкими гранями он и был, оказывается, источником всего чарующего обаяния ледяной необычной той палочки. Снегурочка не могла глаз отвести от пылающего холодным огнём аметиста и боялась выпустить из рук сосульку-красавицу, чтоб она не разбилась упав.

Мама Белая Метелица, перекинув белую ногу, встала и погладила Снегурочку по головке, тихонько шепнув: «Не упадёт!..» А сосулька вдруг оказалась дедушкиной. Она росла из белого сугроба пушистых волос и сначала Снегурочка подумала, что хитрая палочка также забралась и к Дедушке Морозу, как она забиралась к маме в снежинку. Снегурочка попробовала вытащить сосульку, но не смогла… Только Дедушка Мороз засмеялся сильней:

– Это, внученька, посошок мой волшебный! Отдать совсем его не могу! Даже тебе! Разве что подержать вот…

Снегурочка, наконец, расцепила сжатые пальчики, и волшебный посошок закачался в морозном воздухе чуть подрагивая. А Снегурочка подняла с вопросом кристаллы глазок своих:

– Дедушка, ты маму хотел превратить? А во что?

Дед Мороз усмехнулся в усы такой внучкиной догадливости, почесал призадумавшись в голове и говорит:

– А что ж, пожалуй! И верно – хотел. Хотел, внученька, птицей сделать её, маму твою. А какой – не упомню уже. Красивой и белой, как снег. Пусть летит!

– Как же, дедушка? – испугалась Снегурочка и к маме Белой Метелице вся подалась и прильнула. Мама же всё стояла рядом и гладила её ласково по голове. – Полетит-улетит, а как мы?!

– Мама не улетит! Никогда, – сказал дедушка уверенно. – Даже птицею. А к тому же я дал бы ей полетать, да налетаться вволю и обратно бы превратил в Метелицу Белую! А летать маме славно должно… Да ты спроси у неё!

Снегурочка посмотрела в улыбающиеся мамины глаза. Мама кивнула и, наклонившись, поцеловала Снегурочку в носик:

– Птицей или ветром лететь… позабудешь всё… и на свете, что родилась!..

Снегурочка взглянула на волшебный посошок и подняла глазки к дедушке:

– Дедушка, я тоже хочу полететь, преврати меня птицею!

– Да какая же из тебя птица-лётчица! – с сомнением покачал Дед Мороз головой и посмотрел на маму Белую Метелицу, будто просил подтвердить.

– Симпатичная, милая, маленькая только… – подтвердила мама Белая Метелица как-то наоборот, словно и не подтверждала, а баловалась.

Она присела рядом со своей ненаглядной Снегурочкой, обняла за хрупкие ледяные плечики и спросила:

– А не забоишься летать?

– Что ты, мамочка! Я летала уже с Умкой. Два раза! Только не далеко. Из окна…

Рассмеялись Дедушка Мороз, мама Белая Метелица и Умка, так и севший на задние лапы посреди ледяных покоев.

– Ну, хорошо! – согласился Дед Мороз. – Только давай уж мы с тобой маму сначала всё ж отпустим в полёт. Она, как-никак, ведь собралась почти, когда вы прискакали, словно шальной ветерок!

Улыбнулась мама Белая Метелица, переступила через Дедушку Мороза и вновь пропустила к себе волшебный посошок, лишь на этот раз повернулась к доченьке своей Снегурочке, чтобы видеть её полыхающие Северным сиянием голубые глаза.

А Снегурочка во все свои ледяные озёрки смотрела на маму Белую Метелицу, туда, где у мамы скрылся искристым сиреневым камушком своим ледяной посошок. Бархатная снежинка мамина как раздвинулась, пропуская в себя посошок, так и осталась теперь тонким колечком на нём. Колечко скользило в странном танце по посошку: то медленно, словно нехотя, подымалось и также плавно соскальзывало вниз, то достигало вершины в одном прыжке, почти отпуская камушек-аметист, и стремительно летело обратно, скрывая весь посошок, то начинало дрожать мелкой дрожью и двигаться маленькими порывами куда ему вздумается.