Планета-мечта (СИ)

Старушка была сухонькая, маленькая, сгорбленная, в поношенном цветастом платье и платке на седых волосах. Она закивала на мои слова и пошла куда-то вбок, за встроенный шкаф с открытыми полками, на которых лежали вещи, сложенные аккуратными стопками. Чем-то старушка зашуршала за шкафом. Я стала оглядываться вокруг.

Вдоль сужающихся кверху стен стояли четыре кровати под марлевыми пологами, за второй парой кроватей был еще простенок с проемом, за которым виднелись два улья, обращенные летками в стену, а над ульями было окно с тонкой белой рамой.

Соскучившись, я спустилась вниз по рассохшейся скрипящей лестнице, крашенной красно-коричневой насыщенной краской. Внизу, на небольшом возвышении перед лестницей было тесно от фляг и бидонов с питьевой водой, которую возили за пять километров. В своем колодце у Этре вода была красноватая, с явным железным привкусом. Чуть пониже, под лестницей, стояли кастрюли, а прямо под лестницей была дверь в баню, которая здесь была прямо в доме. С этой же площадки спускалась лестница вниз, в мастерскую и на улицу. Была здесь еще добротная, обитая черной кожей дверь, ведущая в жилую часть дома. На чердаке было жарко, не смотря на раскрытые окна, а здесь стояла прохлада, и ясный свет летнего дня лился через панорамное, из небольших квадратов состоящее окно. Свет этот не разгонял царившего здесь сумрака, а существовал как-то отдельно.

Я сняла ковш, висевший на гвозде, вбитом в боковую доску лестницы, и зачерпнула воды из открытого бидона, отпила немного и выплеснула остальное обратно. Вода была тепловатая, с привкусом от ковша. Старушка, топая, спустилась сверху и ушла на улицу. Я не знала, куда мне податься. Присев на перила над нижней лестницей, я смотрела в окно, на лес, позолоченный полуденным солнцем, на плети винограда, ползущие по фасаду. Солнце играло в блестящей листве, переворачиваемой ветром. Я смотрела, прислонившись к раме, на пестрый, яркий, переливающийся под солнцем лес. Это окно не открывалось, а мне хотелось на свежий воздух, и я, соскочив с перил, спустилась по лестнице и, пригнувшись, вышла в низкую скрипучую дверь на улицу.

Рездиг и Михаил Александрович сидели в беседке. Когда я вышла, они оба подняли головы, и вдруг выражение лица Рездига изменилось, глазами он указал мне в сторону. Я повернулась. Из леса в тот самый момент вышел наш проводник, и снова я поразилась бесконечной грации его движений. Сам он был сгорблен и жалок, но как легка, ласкова, тиха была его походка! А ведь дня через два, самое позднее через три мы будем в долине Флоссы, и как же он собирается скрыть, кто он такой, когда мы увидим Семь Светлых Источников? Я заметила, что Рездиг внимательно следил за нашим проводником. Скоро, закончив разговор с Кавериным, старик подошел ко мне.

— А паренек-то в лесу занимался магией, — сказал он тихо, почти не глядя на меня.

— Вы уверены?

— Он не читал заклинаний, — сказал Рездиг, — Но определенные силы он задействовал. Будьте осторожны с ним. Он очень сильный маг. И, знаете, наверное, каковы файны, а уж их маги. К тому же вы, пожалуй, правы. Он, скорее всего, изгнан из Лориндола, их маги живут именно там, а если уж изгнан, то за какое-то преступление. Файны преступлением считают разве что убийство кого-то из своих не в поединке, а…. Ну, вы понимаете. Так что паренек-то ваш, скорей всего, убийца.

Мои глаза встретились с темными глазами старика. Убийца! Не знаю, КАК нужно убить файну, чтобы его сочли убийцей. Мучить, что ли, жертву?

— Поговорю-ка я с ним, — вдруг сказал старик, — Не нравиться мне, чем он в лесу занимался.

И неторопливо пошел к проводнику. Тот уже успел пристроиться рядом с дровяником в своей обычной позе. Рездиг подошел к нему и, наклонясь, сказал что-то. Проводник поднял голову и, видно, машинально, провел рукой по волосам, убирая их с лица. Он тут же опомнился и встряхнул головой, пряча лицо, но дело было сделано, Рездиг видел и — отшатнулся.

Я вздрогнула. Я видела, как резко отшатнулся старик, но я была слишком далеко, чтобы понять, что его так испугало. Вряд ли лицо нашего проводника, издалека я увидела только, что оно смуглое и очень грязное, но вряд ли в нем было что-то, что могло напугать Рездига. Наверное, проводник что-то сказал старику. Они говорили о чем-то. Торопливо я пошла к ним и, когда подходила, услышала только, как Рездиг сказал:

— Видно, совсем я стал стар, коль опустился до стариковского бессмысленного любопытства.

Слегка поклонившись, старик повернулся и наткнулся на меня. Поверх его плеча я бросила взгляд на проводника: он сидел, сжавшись, обхватив колени руками и опустив голову. Разговаривать сейчас со мной он, наверняка, бы не стал, у него есть удивительная способность не издавать ни звука, когда кто-то пытается его разговорить. Поэтому я пошла с Рездигом. Отойдя к дому, мы остановились. Старик казался взволнованным.

— Что он вам сказал?

Рездиг усмехнулся.

— Он просил вам об этом не говорить.

— Нам? Землянам? — быстро сказала я.

— Лично вам.

— Мне?