Планета-мечта (СИ)

Он полулежал, голова его и плечи опирались на ствол дерева. Глаза были закрыты. Смуглое лицо было не то что бы бело, оно было уже серое и совсем безжизненно. Лоб был в испарине. Я опустилась на колени рядом с вороном и, обняв за плечи, приподняла безвольное тело. Голова его запрокинулась назад. Он еще дышал — так тихо. У меня кружилась голова. Мир мерк перед моими глазами, свет серел и расплывался.

Кэррон открыл глаза. И отстранился от меня, прислонился к дереву. Мне стало легче.

— Не надо… не надо дотрагиваться до меня… деточка.

Только теперь я начала смутно понимать — почему. Причина была та же, что сгубила это дерево и траву вокруг. Голос у него был хриплый, слабый, тихий. Вокруг глаз были темные круги, похожие на синяки. Волосы намокли от пота и висели жалкими сосульками. Я смотрела на него, словно пыталась загипнотизировать взглядом.

Черные глаза закрылись. Он облизал сухие губы — похоже, неосознанно. И совершенно ничего не соображая, я сняла с пояса флягу, свинтила крышку и поднесла флягу к его губам. Вода полилась, Кэррон невольно сделал глоток — и потянулся трясущимися руками к фляге.

Он пил, пил, пил, потом выронил пустую флягу. По серому лицу текли слезы. Кэррон весь дрожал. Мне кажется, он даже не понимал, что плачет. Он смотрел на меня пустыми измученными глазами, а по щекам его текли слезы, оставляя светлые дорожки. Я не смела прикоснуться к нему. Видит бог, я просто струсила. Не зря он постоянно отстранялся от меня, не зря, и теперь я побоялась.

Впрочем, скоро он успокоился. Вытер лицо. Сказал тихо и почти безразлично.

— Это не настоящая вода.

— Н-наверное. Фляга ее синтезирует из воздуха. Так что, наверное, не настоящая.

Кэррон кивнул. До лампочки ему были мои объяснения. Но он постепенно приходил в себя. Черные глаза очень пристально смотрели на меня, так что мне неуютно было под этим взглядом.

— Ты, деточка… Ра… не говори никому, что ты здесь видела…

Я не поняла, что он имеет в виду: то, что он устроил здесь, или его слезы.

Мы просидели так еще минут десять. Потом Кэррон, шатаясь, поднялся на ноги, оттолкнул мою руку и побрел вверх по склону. И я пошла за ним.

До поляны Лэмптон было километров пять, не меньше. Я не представляла, как он пройдет такое расстояние, но он дошел почти до ручья Авид, прежде чем упал. Он повалился в заросли ежевики, и я вспомнила, как мы ходили с ним к Серебряной Иве, и как он падал тогда, словно мешок с тряпьем.

Я подбежала к нему. Глаза его были открыты. Он как-то зашевелился, словно пытаясь отползти.

— Не трогай… не трогай меня…

— Ничего, ничего. Не волнуйся.

Я только сняла с себя куртку и укрыла его. Кэррон натянул куртку до подбородка и закрыл глаза. Я сидела рядом, обхватив колени руками. Лес был редкий, и хорошо видно было небо с белыми облаками. Тучи куда-то ушли. Выше по склону журчал ручей. Я смотрела иногда на ворона, и каждый раз видела это безжизненное жалкое лицо с заострившимися чертами, цветом не ярче, чем моя старая серо-серебристая куртка. Мне хотелось плакать. Или ударить его, накричать на него. Что же ты вытворяешь, что ты делаешь с собой, Кэр! Но толку бы не было, вот я и не кричала. Я все же не удержалась, нащупала его вялую холодную руку и сжала ее. Голова сразу поплыла куда-то. Знаете, анекдот есть такой: просыпается человек, а на столе записка "Я поехала. Твоя крыша". Кэррон шевельнулся и дернул руку, но слабо.

— Ничего, ничего, — сказала я, поглаживая его пальцы. Голова у меня кружилась, но не сильно, не так сильно, чтобы волноваться из-за этого. Сознание из-за этого я терять не собиралась.

В тупом оцепенении я сидела и смотрела на его лицо. Спустя какое-то время Кэррон выдернул свою руку из моих пальцев и сел. Куртка свалилась с него. Глаза у него были какие-то сонные.

— Ты, деточка…. Спасибо, но не надо так делать…. Это может убить тебя.

— Почему? — сказала я.

— У меня линия жизни длиннее твоей, — буркнул он, — Раз в десять. Ясно, Ра?

— Нет.

Нет, ясно мне не было. Но я видела, что ему лучше, он уже не задыхался, когда говорил. И губы у него слегка порозовели.

— Ну… я не знаю, как объяснить. То, что вся твоя жизнь, я могу выплеснуть за один раз… понимаешь, я…

— Поняла я, поняла.

Кэррон жалко улыбнулся. Вообще-то, мне всегда нравилось, как он улыбается. Улыбка у него прелестная. Вообще, такой широкий рот просто предназначен для улыбки. Только в это раз улыбка у него не удалась…