Планета призраков

Ведун и ведьма (ведунья, вещица) от корня вед, вещ, как объяснено выше, означают вещих людей, наделенных духом предвидения и пророчества, поэтическим даром и искусством целить болезни. Названия эти совершенно тождественны со словами знахарь и знахарка, указывающими на то же высшее ведение.[6] Областные говоры, летописи и другие старинные памятники предлагают несколько синонимов для обозначения ведуна и ведуньи, называют их колдунами, чародеями, кудесниками и волхвами, вещими женками, колдуньями, чаровницами, бабами-кудесницами и волхвитками. Чары – это те суеверные, таинственные обряды, какие совершаются, с одной стороны, для отклонения различных напастей, для изгнания нечистой силы, врачевания болезней, водворения семейного счастья и довольства, а с другой – для того, чтобы наслать на своих врагов всевозможные беды и предать их во власть злобных, мучительных демонов. Чаровник, чародеец[7] — тот, кто умеет совершать подобные обряды, кому ведомы и доступны заклятия, свойства трав, корений и различных снадобий; очарованный – заклятый, заколдованный, сделавшийся жертвой волшебных чар. Кудесник, по объяснению Памвы Берынды, – чаровник; в Рязанской губернии окудник — колдун; кудесить — колдовать, ворожить,

кудеса — в Новгородской и Вологодской губерниях святочные игрища и гадания, а в Тульской – чара, совершаемая колдуном с целью умилостивить разгневанного домового и состоящая в обрядовом заклании петуха (– остаток древней жертвы пенатам). Стоглав замечает, что когда соперники выходят на судебный поединок, «и в те поры волхвы и чародейники от бесовских научений пособие им творят, кудесы бьют». В основе приведенных слов лежит корень куд = чуд; старочеш. cúditi – очищать, zuatocudna – вода, т. е. очистительная, cudař — судья (по связи древнего суда с религиозными очистительными обрядами). Проф. Срезневский указывает, что глагол кудити употребляется чехами в смысле «заговаривать»; у нас прокуда — хитрый, лукавый человек.[8] Корень чуд вполне совпадает по значению с див (светить, сиять); как от последнего образовались слова диво, дивный, дивиться, так от первого – чудо (множ. чудеса — кудеса), чудный, чудесный

(в Новгородской губ. кудесный), чудиться, как со словом кудеса соединяется понятие о чародействе, так тот же самый смысл присваивают древние памятники и речению дивы. В Святославовом «Изборнике» (1073 г.) читаем: «Да не будеть вълъхвуяй влъшьбы, или вражай и чяродеиць, или баяй[9] и дивы творяй и тробъный влъхв»; «Кормчая книга» запрещает творить коби[10] и дивы. Сверх того, дивами издревле назывались облачные духи – великаны и лешие (дивии люди и диво жены); согласно с этим, и слову чудо, чудо-вище давалось и дается значение исполина, владыки небесных источников и лесов. Таким образом, язык ясно свидетельствует о древнейшей связи чародеев и кудесников с тученосными демонами – великанами и лешими; связь эта подтверждается и сканд. trцll, которое служит общим названием и для тех, и для других. Слово «колдун» в коренном его значении доселе остается неразъясненным. По мнению Срезневского, колдуном (славянский корень клъд – колд или клад – клуд – куд) в старое время называли того, кто совершал жертвенные приношения; в хорутанском наречии калдовати – приносить жертву, калдованц – жрец,

калдовница и калдовише – жертвенник. В словаре Даля колдовать истолковано: «ворожить, гадать, творить чары» («Чем он колдует? Снадобьями, наговорами». Наконец, волхв – название, известное из древних рукописей и доныне уцелевшее в лубочных сказках и областных говорах: у Нестора слова волхв и кудесник употребляются как однозначные; в переводе Евангелия: «Се волсви от восток приидоше во Iерусалим»; в Троянской истории о Колхасе сказано: «Вълхов и кобник хитр»; в Вологодской губернии волхат (волхит) – колдун, волхатка (волхвитка) – ворожея, в Новгородской волх – колдун, угадчик, прорицатель, в Калужской валхвить – предугадывать, предузнавать, малорус. волшити – хитрить; производные волшебный, волшебство пользуются гражданством и в литературной речи; болгар, волхв, вохв – прорицатель, волшина – брань, хорв. вухвец, вуховец

– python и вухвица – pythonissa, у Вацерада: «Phytones, sagapetae – wlchwec, wlchwice». Сверх дара прорицаний, волхвам приписывается и врачебное искусство. Рядом с мужской формой волхв встречаем женскую влъхва, которой в скандинавском соответствует vцlva(valva,vцla,vala) – колдунья, пророчица и притом, по свидетельству Старшей Эдды (см. Vцluspв), существо вполне мифическое. Буслаев сближает с этими речениями и финское vцlho,velho – колдун; «Как сканд. vцlva (говорит он) является в сжатой форме vцla, так и финн. vцlho изменяется в vцllo. По свойству славянского языка гласный звук перед плавным переходит по другую сторону плавного, напр., helm – шлем; потому vцlva, vцlho является в Остромировом Евангелии в древнеславянской форме влъхв, а русский язык ставит гласный звук и перед плавным, и после, напр., шелом; следовательно, волхв или Волхов (у Нестора: волсви) собственно русская форма». Корень для слова волхв г. Буслаев указывает в санскр. валг – светить, блистать, подобно тому, как жрец происходит от жреть, гореть,[11] и старинное поучительное слово принимает имена «волхв» и «жрец» за тождественные по значению.