Планета свиней 2

Фермы, где выращивали свиней и баранов, остались нетронутыми. Следовательно, надо организовать цех разделки туш. В перспективе построить новый мясокомбинат. Просчитав свою выгоду, Буч согласил, потому что вернуться в Алдан он не мог, а чтобы закрепиться на территории, где голодных банд не счесть, нужны связи на самом верху. Поддержка княжеского двора – неплохая опора, чтобы крепко встать на лапы и снова быть нужным людям. Если ты не на плаву, то совершенно человеку не надобен и жить тебе осталось недолго: месяц, ну два, – и всё, ты коммерческий труп!

Чтобы не множились перетолки и вредные слухи, Парамон посоветовал авторитету подкупить охрану и совершить побег из тюрьмы.

Подготовка побега прошла оперативно. За скромную сумму ефрейтор Лотов пообещал купить инструмент, а дежурный капрал Крушка вместе со своими подчинённым, продал интересы страны всего за ящик водки и крошечную премию, по сто рублей на рыло, передав сумку будущим беглецам.

– Тебе инструмента хватит? – спросил Буч у антропоморфного бобра, которого звали Дубич.

Морда у сокамерника росомахи была просто чудовищная. Бобры никогда не славились красотой и изяществом. Они умели работать, здесь им равных нет. Бобры могли построить хатку или огромный дом; могли разрушить хатку или огромный дом – только плати.

– Достаточно. Здесь даже много, – перебирал инструмент бобёр.

Дубич вытащил из сумки сапёрную лопатку, строго посмотрев на Буча. Рабочие гибриды никогда не признавали власти воров, считая пролетариат – высшей ступенью сословного общества.

– Как лопаткой можно стены ломать? – причитал бобёр. – Она ведь денег стоит, зачем её покупать?

Буч и не думал спорить. Только кивал и ждал, когда бобёр примется за дело.

– А верёвка где? – продолжал рыться в сумке Дубич. – Стену я сломаю… дай мне час и от неё крошки останутся. Но как мы через забор перемахнём?

В этом месте разговора Буч спокойно ответил, потому что вопрос звучал вполне разумно.

– К забору приставлена лестница. И с нашей, и с уличной стороны, – разъяснял росомаха. – Ты берись-ка за дело парень и меньше вопросов задавай, иначе найду себе другого помощника.

Бобёр выпятил вперёд гигантские резцы. Зубы были такие страшные и большие, что Буч подумал – что Дубич смог бы и без инструмента стену прогрызть.

– Ладно, командир, будет ломать, – прекратил классовую борьбу бобёр. Очень хотелось оказаться на свободе, да и Буч обещал прилично наградить.

***

Сразу после подъёма тюремная охрана обнаружила, что сбежали двое заключённых. Дыра в стене была такой большой, что в неё в полный рост проходил взрослый свин, – и непонятно, зачем беглецы испортили стену, если можно сделать маленький лаз. Количество выполненной работы и сжатые сроки поражали бессмысленностью труда и усердием преступников. Как вообще, с такими талантами можно очутиться за решёткой?.. это какое надо иметь прилежание и силищу, чтобы столько камня раскрошить?

Без четверти семь утра Гомвуль осматривал камеру изнутри. В четверть восьмого прибыл Зубов.

– У нас ведь на росомаху ничего нет, – пожимал плечами Гомвуль. – После обеда Буч мог идти на все четыре стороны. Какого чёрта он тут творит? Зачем стену ломать?

Волк не выспался. Не было времени, чтобы нарядиться в один из своих модных костюмов. Сегодня он работал в стандартном бушлате, в сапогах и в чёрной шапке-ушанке.

– Показуха, – коротко ответил Стас.

– Не понял, – зарычал волк.

– Понты бандитские, понимаешь? – пояснил Зубов.

Человек измерял прорубленный Дубичем туннель и улыбался. Гибриды не переставали его изумлять. Стас всегда находил нечто забавное в своей работе.

– Если хочешь знать, что здесь случилось, звони в «Молоко». Шмаль и его парни не в ладах с Бучем, всё тебе выложат.

Гомвуль громко зевнул, показал Стасу полную пасть острых зубов и, облизнувшись, сказал:

– Надо рыжего на обмен везти. Что от таможенников слышно?

– Пока не знаю. Не звонил. Думаю, что вечером повезёшь шпионов, – ответил Зубов и беззвучно выругался, потому что работы у сыщиков – просто завал!

7

Абрамяу снился замечательный сон, будто бы за столиком из стекла, в котором плавали золотые рыбки, восседал он в самом центре своего кабака, а вокруг, в кожаных креслах нежились милые кошечки – такие ласковые и бесконечно преданные ему. Одна киса была беленькой с короткой, гладенькой шерстью, вторая – серенькой и пушистой, третья – шоколадного цвета и звали её Оксана Марихуана.