Читаем Планета вирусов полностью

Через два года очередной новый вирус объявился в Бразилии. Врачи обратили на него внимание из-за сотен младенцев, родившихся с тяжелым пороком развития мозга. Оказалось, что их матери были заражены еще одним малоизвестным вирусом, который распространяют комары, – вирусом Зика. Он получил свое название в честь леса Зика в Уганде, где в 1947 г. его обнаружили у обезьян. На следующий год ученые нашли его в организме комара из того же леса. В последующие десятилетия вирус Зика время от времени вызывал лихорадку у жителей Восточной Африки и многих стран Азии, пока не разразилась первая крупная вспышка – не в Уганде, а в тысячах километров от нее, на острове Яп в Тихом океане. На распространение вируса Зика в Азии указывает, в частности, обследование индонезийских детей 2014 г., обнаружившее, что у 9 % из них есть антитела к нему.

В 2015 г. вирус Зика наконец добрался до Нового Света. Натворив бед в Бразилии, он через комаров и через сексуальные контакты перекинулся в другие страны – Колумбию, Мексику. В США первые случаи были выявлены весной 2016 г. Как ни странно, при распространении вируса на север риск патологий среди новорожденных вроде бы снизился. К 2017 г. эпидемия лихорадки Зика стала угасать сама. Ученым еще не вполне ясно, почему так произошло. Впрочем, с окончанием эпидемии вирус Зика не исчез. Ежегодно лихорадкой Зика заболевают тысячи жителей Южной Америки, и специалисты уверены, что при благоприятных для вируса условиях следует ждать новой вспышки.

Похоже, будущее сулит радужные перспективы и вирусу лихорадки Западного Нила, и другим передаваемым комарами вирусам, пришедшим вслед за ним в Новый Свет. Ведь будущее обещает быть теплым. Исследования лихорадки Западного Нила в США за последние два десятилетия показывают, что для вируса наиболее благоприятны годы с высокой температурой. Кроме того, в достаточно дождливых областях комары воспроизводятся быстрее и сезон их размножения дольше. А значит, и сам вирус быстрее плодится внутри насекомых. Из-за выбросов углекислого газа и других парниковых газов средняя температура в США растет и, по расчетам климатологов, в ближайшие десятилетия вырастет еще больше. Климат в некоторых регионах станет более влажным, муссонным. Эти условия могут оказаться благоприятными не только для размножения комаров и вирусов, благодаря им более теплыми могут стать и зимы, что позволит комарам распространить свой ареал дальше на север. Теперь, когда вирус лихорадки Западного Нила справляет новоселье, мы, увы, помогаем ему устроиться поуютнее.


Эпоха пандемии

Почему появление COVID-19 неудивительно

Ли Вэньлян работал офтальмологом в одной из больниц Уханя – городской агломерации на востоке Китая с населением 11 млн человек. В декабре 2019 г. 34-летний врач узнал, что в больнице на карантине находятся семь пациентов с тяжелой пневмонией. Все они работали на одном и том же оптовом рыбном рынке[5], и это наводило на мысль, что в городе начинается эпидемия. Местные власти ничего не сообщали о вспышке пневмонии, но Ли встревожили дошедшие до него сведения.

Симптомы этих семерых пациентов – высокая температура, резкий кашель, жидкость в легких – походили на болезнь, захлестнувшую Китай семнадцать лет назад. Это заболевание – тяжелый острый респираторный синдром (Severe Acute Respiratory Syndrome, SARS), или атипичная пневмония, – было вызвано вирусом из группы коронавирусов. Но, в отличие от большинства коронавирусов, вызывающих легкие простуды, вирус SARS убивал 10 % своих жертв. К счастью, тогда, благодаря карантинам, эпидемию удалось остановить, и вирус больше не возвращался.

И вот теперь в Ухане наблюдался кластер случаев, напоминающих SARS. Коллега-врач в той же больнице показал Ли результаты анализов одного из пациентов, подтверждающие наличие коронавируса. В социальных сетях Ли состоял в закрытом сообществе врачей, куда входили только выпускники Уханьского университета. Тридцатого декабря 2019 г. он обратился к друзьям с предостережением. Он просил их самих и их родственников быть осторожнее.

Кто-то сделал скриншот обращения Ли, и оно пошло гулять по сети. Слухи о пневмонии ходили уже несколько дней, теперь же появилось подтверждение от врача из ведущей больницы – впервые кто-то из профессиональных медиков поднял тревогу.

«Я просто хотел, чтобы мои однокашники по университету побереглись, – говорил он впоследствии журналисту из CNN. – Когда я увидел, что это разошлось в сети, я понял, что ситуация вышла из-под моего контроля и теперь меня, должно быть, накажут».

Он не ошибся. Администрация больницы потребовала от Ли объяснений, откуда он узнал о больных, а затем, 3 января, его вызвали в отделение полиции, где он был вынужден подписать протокол, что совершил «антиобщественный поступок», распространяя утверждения, «не соответствующие действительности и нарушающие закон». Ли пообещал впредь не допускать противоправного поведения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни
Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Теория эволюции посредством естественного отбора знакома нам со школьной скамьи и, казалось бы, может быть интересна лишь тем, кто увлекается или профессионально занимается биологией. Но, помимо очевидных успехов в объяснении разнообразия живых организмов, у этой теории есть и иные, менее очевидные, но не менее важные следствия. Один из самых известных современных философов, профессор Университета Тафтс (США) Дэниел Деннет показывает, как теория Дарвина меняет наши представления об устройстве мира и о самих себе. Принцип эволюции посредством естественного отбора позволяет объяснить все существующее, не прибегая к высшим целям и мистическим силам. Он демонстрирует рождение порядка из хаоса, смысла из бессмысленности и морали из животных инстинктов. Принцип эволюции – это новый способ мышления, позволяющий понять, как самые возвышенные феномены культуры возникли и развились исключительно в силу биологических способностей. «Опасная» идея Дарвина разрушает представление о человеческой исключительности, но взамен дает людям возможность по-настоящему познать самих себя. Книгу перевела М. Семиколенных, кандидат культурологии, научный сотрудник РХГА.

Дэниел К. Деннетт

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука