Планету открывали сообща

Среди ученых имеются сторонники двух путей заселения Полинезии: южного и северного. Южный путь лежит через Меланезию, жители которой, как я уже говорил, никак не являются народом мореходов. Однако необыкновенно высокий уровень мореплавания у фиджийцев заставляет призадуматься. Сама природа поставила перед ними задачу освоения безбрежного океана, простирающегося к востоку от их архипелага. Многие ученые считают, что именно отсюда предки нынешних полинезийцев двинулись навстречу солнечному восходу. Данные радиоуглеродного анализа, однако, не подтверждают эту схему постепенного движения с запада на восток. Правда если следы первых насельников Фиджи относятся к 46 году до н. э., то на островах Самоа люди появились около I года н. э. Тут как будто все сходится. Но дальше начинаются явные неувязки. Маркизские острова, лежащие далеко к востоку от Самоа, заселялись со 130 года до н. э., Гаваи — даже с 300-го. На острове Пасхи — восточном форпосте Полинезии и всей Океании — первые следы человека относятся к 400 году н. э., а на Таити, расположенном в Центральной Полинезии, — к 1010-му.

Не может считаться полностью доказанной и увлекательная гипотеза новозеландского ученого Те Ранги Хнроа о полинезийском треугольнике, или «осьминоге».

Те Ранги Хироа согласен с тем, что предки полинезийцев когда-то жили в современной Индонезии. Но он утверждает, что они миновали на своем пути Меланезию и двигались «северным» путем, через Микронезию. Оттуда они, по его мнению, попали прежде всего на архипелаг Общества. Главный остров этого архипелага с подветренной стороны — Раиатеа — стал, как он думает, центром дальнейшего расселения полинезийцев. Именно этот остров он отождествляет с Гавайки— легендарной прародиной полинезийского народа, о которой говорится во многих мифах и сказаниях. Га-ваики-Раиатеа представляется новозеландскому ученому головой спрута, от которой во все стороны вытянулись щупальца — пути переселенцев.

Гипотеза Те Ранги Хироа столь же уязвима для критики, как и теория южного пути. Начать с того, что радиоуглеродный анализ не подтверждает мнения об архипелаге Общества как голове спрута, протянувшего свои щупальца ко всем архипелагам Полинезии.

Но еще до применения радиоуглеродного анализа научная добросовестность заставила Те Ранги Хироа выдвинуть контраргументы, ставящие под сомнение его собственную гипотезу. Если предки полинезийцев миновали Меланезию, то откуда появились на коралловых островах Полинезии хлебное дерево, банан, ямс, таро? Они не могли очутиться там без участия человека, а за исключением таро, ни одно из них не произрастает на атоллах Микронезии. Нет и домашних животных полинезийцев — свиней, собак, нет и кур. Все это выходцы из индо-малайской области.

Поэтому наряду с основным — северным — путем заселения Полинезии Хироа признает и вспомогательный — через меланезийский архипелаг Фиджи, отличающийся развитым мореходством. Он полагает, что именно этим путем попали в Полинезию культурные растения и домашние животные.

Интересную попытку примирить противоположные взгляды океанистов предпринял советский ученый С. П. Толстов. Он не противопоставляет «северный» путь «южному», а совмещает обе гипотезы, считая, что мореходы, заселившие Полинезию, могли следовать по любому из них. Хотя их походы растянулись, вероятно, на длительный срок, это не отразилось на антропологическом и языковом единстве жителей Полинезии.

Конечно, переселение в совершенно новые условия не могло не наложить отпечаток на культуру полинезийцев, которую на Западе иногда пренебрежительно третируют как культуру каменного века. Действительно, до появления европейцев все орудия океанийцев делались из камня. Но это никак нельзя поставить в вину жителям островов, где не было и нет железа. Искусство обработки металлов, безусловно известное предкам океанийцев, выродилось по той простой причине, что им нечего было обрабатывать. И гончарное искусство прекратило свое существование, потому что в Океании не было глины.

Итак, деградация, регресс? Ни в коей мере. Предки океанийцев действительно растеряли многое из своего культурного багажа, но зато приобрели совершенно новые навыки и знания.

Прежде всего это сказалось в судостроении, мореходстве и тесно связанных с ними практической астрономии, гидрологии, метеорологии.

Постепенно, на протяжении веков, меланезийцы с островов Фиджи и полинезийцы в целом становились народом мореплавателей. Медленно, но верно Великий океан входил в их плоть и кровь. Плавая как рыбы, эти люди перестали бояться волн. Повседневное общение с морем выработало у них способность ориентироваться даже вдали от берегов. Это не мистическое «шестое чувство», якобы свойственное одним людям или народам и отсутствующее у других, а сумма наблюдений и навыков, которые передаются из поколения в поколение.

Борьба с морской стихией вырабатывала у островитян выдержку, волю и любознательность. Физический и нравственный облик народа-морехода складывался в этой борьбе, которая не только была для него трудом, но и занимала досуг.