Пластилин колец (Холестерин колец)

- Да, тревожные настали времена, - сказал Артопед. Ловелас открыл один из проспектов и углубился в карту.

- Тут неподалеку лежит Эльф-Виллидж, - наконец, сказал он, - и если там еще не сменились хозяева, в нем должен и поныне проживать Орлонов родич, Владыка Килоперц, а с ним Госпожа Лавалье.

- Эльфы! - пробормотал Срам. - Я, конечное дело, не хочу сказать, что Сыроед прав, но и кругом неправым я бы его не назвал, коли вы понимаете, о чем я толкую.

- Заткнись, - мрачно произнес Ловелас.

Второпях позавтракав мирром и благовониями, отряд выступил по широкому пути, определенному Ловеласом с помощью карты как "Поляна Ужасов". Время от времени из каучуковых кустов выскакивали на нетвердых ногах механические драконы и гоблины, разевали пасти и всхрапывали. Но эти наскоки оставили невозмутимыми даже хобботов, и спустя несколько коротких часов путешественники вышли на опушку рощицы, состоящей из чрезвычайно оцепенелых деревьев, с чьих странно симметричных ветвей неубедительными охапками осыпались изъеденные коррозией медные листья.

Пока путешественники стояли, дивясь подобному чуду, из чердачного окна ближайшего к ним дерева высунулась голова эльфийской девы. Высунулась и воскликнула на языке древних эльфов:

- Горячий привет дальнестранникам!

- Есть кто дома вроде тебя? - спросил Ловелас, отвечая, как повелевает обычай.

Миг спустя, дверь огромного дерева отворилась, и из нее вышел низкорослый эльф.

- Килоперц и Лавалье ожидают вас наверху, - сказал он и ввел путников внутрь просторного ствола. Внутри дерево оказалось совершенно пустым и оклеенным обоями под кирпичную кладку. Винтовая лестница вела сквозь дыру в потолке на верхний этаж. Эльф сделал знак, что им следует подняться по узким ступенькам. Добравшись доверху, путешественники попали в комнату, украшенную точь в точь как нижняя, но ярко освещенную свисавшей со стропил люстрой, изготовленной из тележного колеса. В дальнем конце комнаты сидели на паре пеньков Килоперц с Лавалье, облаченные в богатый муслин.

- Добро пожаловать в Лодыриен, - медленно поднимаясь на ноги молвила Лавалье, и путешественники увидели, что она прекрасна, как юный побег карликового дуба. Голову ее осеняла роскошная копна каштановых волос, и стоило Лавалье встряхнуть ею, как целые горсти роскошных каштанов сыпались на пол, подобно дождю. Фрито вертел в пальцах Кольцо и дивился великой ее красоте. Словно завороженный, он встал, и Лавалье оборотилась к нему и увидела, что он вертит в пальцах Кольцо и дивится великой ее красоте.

- Я вижу, Фрито, - молвила она, - что ты вертишь в пальцах Кольцо и дивишься великой моей красоте? У Фрито перехватило дыхание.

- Пусть тревога покинет твое сердце, - молвила она, торжественно ущипнув его за нос. - Мы не кусаемся. Килоперц поднялся, поочередно обратился с приветствием к каждому из путешественников, пригласил их устраиваться поудобнее на расставленных вдоль стен одноногих табуретках с резиновыми сиденьями и попросил поведать об их приключениях.

Артопед прокашлялся.

- Дела давно минувших дней, - начал он.

- Зовите меня Измаил, - перебил его Гимлер.

- Когда Апрель обильными дождями, - встрял Ловелас.

- Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, - завел свое Бромофил.

После недолгих споров пришлось Фрито рассказать всю историю Кольца и повесть о путешествиях Килько, поведать о Черных Призраках на свином ходу, о Совещании у Орлона, о Дории и о безвременной кончине Гельфанда.

- Уху-ху-ху, - печально промолвил Килоперц, когда Фрито закончил.

Лавалье глубоко вздохнула.

- Труден ваш путь и опасен, - молвила она.

- Да, - подтвердил Килоперц, - тяжкое бремя приняли вы на себя.

- Враг ваш силен и безжалостен, - молвила Лавалье.

- Многого вам надлежит опасаться, - промолвил Килоперц.

- Вы отправляетесь на рассвете, - молвила Лавалье.

Досыта пообедав херувимами и серафимами, усталые путешественники разошлись по комнатам, отведенным им Килоперцем и Лавалье в стоявшем поблизости маленьком дереве, но Фрито, собравшегося войти вовнутрь, Лавалье поманила за собой и вскоре привела в небольшую укромную лощину, посреди которой стояла заляпанная пометом птичья купальня с плавающей в ней кверху лапками четой воробьев.

- Яд, - пояснила Лавалье, выбрасывая оперенные трупики в кусты, больше их ничем не отвадишь. Вслед за тем она плюнула в воду, и оттуда с криком: "Ну, так какое твое седьмое желание?" - выпрыгнула золотая рыбка. В ответ Лавалье склонилась к воде и прошептала: "Клаузула Вильмота", - и вода вскипела, наполнив воздух тонким ароматом мясного супа с фасолью. Затем показалось Фрито, будто поверхность воды разгладилась и на ней появилось изображение человека, что-то запихивающего себе в нос.

- Это так, рекламная пауза, - раздраженно молвила Лавалье.

Через миг вода прояснилась, и Фрито увидел сначала, как танцуют на улицах эльфы и гномы, потом какой-то пир в Минас Термите, потом веселый дебош в Шныре, потом большую бронзовую статую Сыроеда, разбиваемую на куски, чтобы понаделать из них булавок для галстуков, и наконец самого себя сидящим на груде бижутерии и улыбающимся до ушей.