Плата Харону

Дронго на некоторое время снова остался один. Но вот скрипнула дверь, и в комнату вошла девушка в темном, обтягивающем фигуру коротком платье. Он невольно отметил ее красивую фигуру и длинные ноги. Тонкий, с чуть заметной горбинкой нос не портил лица, придавая ему строгость и элегантность. При правильных чертах лица обращали на себя внимание ее миндалевидные глаза.

Очевидно, кровь ее предков была смешана с кровью азиатской расы.

Она замерла у двери, демонстрируя вышколенность превосходного секретаря.

— Добрый день, Лариса, — поздоровался Дронго, вставая с кресла, — проходите, садитесь. Мне нужно с вами поговорить.

Она прошла к креслу, в котором только что сидела супруга банкира, и села, оказавшись напротив собеседника.

— Вы давно работаете с Сергеем Леонидовичем? — спросил Дронго.

— Не очень. Чуть больше года.

— Точнее?

— Года полтора.

— А где вы работали до этого? Она улыбнулась:

— Неужели вам это нужно, чтобы убить Сергея Леонидовича?

— Чтобы убить — не нужно, а чтобы скрыть следы — необходимо знать. Так где вы раньше работали?

— В разных фирмах, — неохотно сказала она, — но долго нигде не задерживалась. Везде считают, что молодая девушка должна еще и услаждать своих хозяев, а я так не считаю, вот и не приходилась ко двору.

— А здесь пришлись? — нужно было определенное усилие, чтобы не смотреть на ее красивые ноги.

— Пришлась, — с вызовом сказала она. — Сергей Леонидович очень порядочный и хороший человек.

— Это я знаю, — улыбнулся Дронго, — а что вы думаете о вашем вице-президенте?

— Скрытный, изворотливый и хитрый тип. Спит и видит, как стать президентом. Сегодня наконец сумеет потеснить Блумберга. Он ведь родственник премьер-министра. Разве вы не знаете?

— Не очень его любите. Вам трудно будет с ним работать.

— А я и не собираюсь, — пожала она плечами, — у него есть свой секретарь. Завтра я уволюсь, мне такого добра не нужно.

— И куда вы пойдете?

— Найду работу, — улыбнулась она, — сейчас это не такая проблема. Да и Сергей Леонидович меня неплохо обеспечил, перевел на мое имя некоторую сумму в немецкий банк. Значит, с голоду не умру.

— Вчера вы были вместе с ним, помогали убирать его личные вещи. Когда он вам рассказал о своем решении исчезнуть?

— Почти два месяца назад. Его так донимают этими проверками, звонками.

Он сам говорил, что нужно быстрее сворачивать дела, пока еще живой.

— Получается, что он вам заплатил за молчание.

— Хотите сделать из меня дешевку? — вспыхнула она.

— Нет. Просто считаю, что он поступил правильно. И вы тоже все делаете верно. Вам нельзя оставаться в банке ни при каких обстоятельствах.

Она помолчала. Потом спросила у Дронго:

— Вы думаете, все пройдет благополучно?

— Надеюсь, — ответил он, — хотя сама задумка Сергея Леонидовича на грани фола. Это очень рискованно — умирать таким образом. Ему потом будет трудно доказать, что на самом Деле он жив. Да и прокуратура, которая будет вести следствие по факту убийства банкира, может придраться ко всякого рода мелочам.

— Не может, — возразила Лариса, — прокурор нашего района — купленный человек. Он получает из банка очень неплохие деньги.

— Во-первых, дача находится не в вашем районе, — терпеливо объяснил Дронго, — здесь другая прокуратура. Убийства расследуются не по месту жительства убитых, а по месту совершения преступления или обнаружения тела пострадавшего. Во-вторых, прокуратуру всегда интересует: кто убил, зачем убил, как убил, мотивы преступления и тому подобная ерунда. Сама жертва, вернее, ее труп, интересует их меньше всего. Если мы получим акт экспертизы о смерти Блумберга, ни одному эксперту не придет в голову проверять еще раз труп самого банкира. Убитым интересуются только по самому факту преступления. А что делать с его телом — волнует лишь родственников и близких друзей.

Она недоверчиво посмотрела на него:

— Зачем вы мне все это говорите?

— Чтобы у вас не осталось никаких иллюзий. Сегодня вы видите своего патрона, может быть, в последний раз. Но о сегодняшнем дне вы должны будете молчать хотя бы полгода, пока не стихнет вся эта вакханалия вокруг имени Блумберга. Но в идеале, конечно, лучше молчать всю оставшуюся жизнь. Это, кстати, прежде всего в ваших личных интересах. Иначе начнут проверять, как именно погиб банкир Блумберг, и неизбежно выйдут на вас, а это может очень не понравиться людям, которые сегодня преследуют вашего патрона.

— Вы думаете, они и после его смерти не успокоятся? — заволновалась девушка.

— Пока не знаю. Но Сергей Леонидович, похоже, придумал единственный способ, чтобы улизнуть от их рук.

— Что мне нужно делать? — решительно спросила она, — Ничего. Просто нужно вести себя естественным образом. Я еще не узнал, что вы думаете о жене своего шефа.

— А при чем тут это? — Просто интересно.

— Она красивая и умная женщина. Очень сильная, волевая, как и все южанки. По-моему, Сергей Леонидович даже немного ее боится.

— Вы не были свидетелем семейных ссор?

— Нет, не была. Лейла Махмудовна все тонко чувствует. Да и сам Сергей Леонидович не дает ей поводов для беспокойства.

— Понимаю. Можно я задам один не слишком приличный вопрос?