Плата за капельку счастья

Борис написал заявление без объяснений, вызвав некоторое удивление и, возможно, разочарования начальника. Это же особый кайф, когда подчиненный уходит жалко и побито, в мольбе глядя на руку, которая ему выписывала зарплату. А так даже заявление об уходе подписывать нет никакого удовольствия. Но пришлось. Боря взял его и улыбнулся своей приветливой и мягкой улыбкой. «Черт, даже жалко, – подумал начальник. – Единственный живой и симпатичный парень в отделе». Так они и расстались, неизвестно, к чьей радости. Боря перебросил на домашний компьютер все свои материалы и уехал в однокомнатную квартиру, которую ему выбил друг отца.

Была, конечно, мысль вернуться к родителям в Сибирь, там как-то чище и просторнее дышится, чем в этой душной Москве. Там его знают, там уважают его отца. Меньше всего он вообще-то боялся надолго остаться без работы. Прокуратур в Москве много, то, что остальные не генеральные, в чем-то гораздо удобнее в плане того, что тебя не просвечивают со всех сторон, не отслеживают каждый шаг. Его не раз пытались переманить на живое место. Летят прокурорские головы. Невидимые миру головы. Первый звонок раздался в тот же вечер. Звонил бывший следователь Генпрокуратуры Армен Петросян, который уволился годом раньше. Молодой и талантливый парень, который давно мечтал о своем деле. Он сообщил, что у него все получилось.

– Я приглашаю тебя, Борис. Все оформлено для частного агентства «Скорая юридическая помощь». Уже подписал договор об аренде небольшого закутка в старом доме на Цветном. На ремонт денег, конечно, нет. Думаю, справимся сами. Ты будешь моим третьим сотрудником. Отказа не принимаю. Это свобода, Борис!

– Спасибо за доверие, Армен, – серьезно сказал Боря. – Я очень тебя уважаю. А свобода… Об этом даже не мечтал. Думал сейчас, что мне могут опять предложить кого-то подсидеть. И опять начальник, и опять заказы, и опять команды, как бобику.

– Тогда завтра жду, наши апартаменты под чердаком. Пиши адрес. Не сомневаюсь, что туда не зарастет народная тропа. Адвокат у нас будет тоже свой, на договоре. В общем, думаю, нам никто не откажет. Возникают, конечно, проблемы с доступом к делам в суде. Этот пункт не прошел. Есть соображения?

– Да, есть! – выпалил Боря и понял, почему не хочет уезжать из Москвы. – Журналистка Виолетта Панова, с которой я сотрудничал. У нее газета как раз с таким доступом. Она и с телевидением работает по договору. Ты ее наверняка знаешь.

– Отлично. Конечно, знаю. Это воительница. Если она согласится… Это пиар. Это лицо моей фирмы, пардон, нашей. Мы в долгу не останемся.

– Не сомневаюсь, что согласится. Денег она не возьмет. Мы просто подключимся к ее делам. Дела достаточно безнадежные, но раз свобода… Вдруг получится. Я как раз сегодня был в офисе «Билайн», на нее зарегистрированы два их мобильных телефона. Не могу дозвониться в редакцию. А связаться с ней надо, пришлось подключить связи. В общем, до завтра.

Вот с таким предложением он и позвонил Виолетте.

– Я была у «Приюта Инессы» три дня, брала приступом, – всхлипнула облегченно Вета. – Я так испугалась, Боря, что тебя нет. Думала, уехал из Москвы. Господи, да конечно согласна! Я тут одна уже тону в ручье собственных рыданий. Мне ведь никто, кроме тебя, никогда не помогал.

– Тогда пиши адрес. Тащи все, с чем ты тонешь, пока Армен добрый и не забурел. Он будет рад. А я… Виолетта, как рад я! Так рад, что вернулся бы на свое место, чтобы опять уволиться и еще раз найти по телефону тебя. Чтобы найти наконец не по телефону. У меня работа – свобода!

– И я рада.

Боря провел без сна почти счастливую ночь. Свобода, работа, женщина, которая ему снится с самой первой встречи. А он, такой храбрый прокурор, даже мобильный телефон побоялся спросить, чтобы ее не спугнуть. Она ведь такая… Не для него.

Но Виолетта не приехала утром. Она позвонила из больницы, куда привезла раненую Амину. Рассказала то, от чего у него мозг чуть не пробил свою клетку – его череп. Была бы под рукой граната, а еще лучше – много гранат, он бы помчался к этому бандитскому логову. Он бы отсидел. И знал бы, что за дело. За правильное дело.

– Виолетта, – проговорил он спокойно. – Никому больше ничего не говори. Не делай никаких движений. Они заметут все следы. Мы ничего не докажем. Показания жертвы, бесправной, без регистрации и прочих бумаг, мало стоят, ты знаешь. Мы должны все сделать сами. Мы без тебя. Оставайся с ней. А я звоню Армену, у него есть адвокат, он знает хорошего эксперта. Тут нужна по-настоящему ювелирная работа. Там ведь не просто бандиты без имен и прикрытия. Там люди из конкретного и не простого охранного агентства. Я смотрел вечером: у них начальник – бывший офицер! Это дорогие работники. Значит, есть крыша. Потому так откровенно и ведут себя. Скрываться не подумают. Подумаешь, животные, подумаешь, женщина-мигрантка без документов. Надо, чтобы все дела были заведены, чтобы они дополняли одно другое. Потому что это есть одно дело.

Так началась новая работа Бориса Георгиевского.

Глава шестая

Червонский