Плата за капельку счастья

– Допускаю, что не паранойя, хотя и паранойя в твоих обстоятельствах объяснима. Берта, Анатолий сказал, что ты в детском доме оказалась из-за внука знакомого бомжа, который умер. Ты знаешь, где он похоронен?

– Я не знаю, на какой-то «социалке». Но люди, которые жили вместе с Иваном Григорьевичем, живут здесь поблизости, через улицу за виварием НИИ.

– Хорошо. Найду. Надо бы провести эксгумацию. А теперь наше предложение. Наша единственная пока идея – взять хотя бы кого-то живым. Нам будут, похоже, подкладывать одних покойников. Пока очередь не дойдет до нас самих. Следствие идет по следу. А мы хотим попробовать воспользоваться тактикой противника. Забежать вперед. Спровоцировать. На живца. Тихая облава. Когда-то в Одессе МУР переловил банду, отправив гулять на ее пути легкомысленных и беспечных, ярко одетых девушек. Это были сотрудницы МУРА, с оружием в подвязках. Они перебили банду. Страховали девушек за каждым кустом.

– Нет, – немедленно отозвался Анатолий. – Исключено.

– Исключено так исключено. Говорю же, это в плане безумного предложения. Решать только вам. Мы, конечно, никого перебить не собираемся. Но мы могли бы убедиться, что объект действительно именно Берта. Не видим другого способа.

– Да, наверное, исключено, – задумчиво сказала Берта. – У нас сейчас такое сложное время… Но, Толя, ведь хуже всего неизвестность! Разве нет? А что вы предлагаете, Сережа?

– Просто взять привычку гулять в одно и то же время одной. Хорошо и беспечно одеться. Ходить и по людным, и по безлюдным местам. Они будут нами просматриваться. Мы будем рядом.

– Мы подумаем и позвоним, – пообещала Берта.

Когда Сергей ушел, она прижала палец Анатолию к губам:

– Давай сейчас не будем говорить об этом. Мне как-то стало холодно. Пойду постою под горячим душем. У меня нет никакого решения, никаких мыслей. И я не хочу, чтобы они были.

Она ушла в ванную и в первый раз закрыла дверь изнутри. Включила горячий душ, встала под него и тряслась от холода, от беззвучных рыданий, от ощущения, что даже здесь и сейчас она не одна. Она почти сварилась, когда Анатолий выбил дверь ванной, вытащил ее, отнес на кровать и целовал до тех пор, пока сам не устал терпеть совсем уже гибельную страсть. Так, наверное, любят те, кого сейчас сбросят в пропасть.

Они не потеряли ни секунды этой ночи. На рассвете он лежал, так ничего и не утоливший, растерянный, как человек, которому коварно подсунули сокровище, чтобы вскоре жестоко и цинично его отобрать. Берта вышла в другую комнату и вернулась в том прозрачном платье с цветочным узором. Она даже подкрасила губы и ресницы.

– Ну, как, хорошо?

– Сказка. Я лежу и думаю, можно ли этой идее помешать… Хотел даже напомнить тебе о Юре. Но я понимаю не хуже, чем они. Если ничего не делать, Юра рядом с нами в большей опасности, чем был в детском доме.

– Мой дорогой. Я хотела тебе сказать, что сделаю все, что ты скажешь. Можешь даже приказать. Покричать, можешь побить. Какое бывает нормальное счастье – подчиняться своему мужчине. Нам надо за это мое счастье побороться.

– Да, – принял решение Анатолий.

Глава вторая

Поперек огня

В кабинете Земцова собрался его обычный мозговой центр. Масленников, Кольцов, Армен, Вадим.

– Результаты эксгумации останков Ивана Григорьевича Смирнова, проживавшего в последние месяцы в статусе лица без определенного места жительства. Диагноза «пневмония» при жизни не было. Явное отравление ядом, который не представляется возможным определить. Разрушение стенок пищевода, затронуты и другие внутренние органы, в частности легкие. Что и дало такую картину болезни. По воздействию яд схож с радиоактивным воздействием.

– Бомжи, с которыми Смирнов проживал, – сказал Земцов, – показали, что он с ними не пил, питался отдельно, покупал продукты в ближайшем магазине. Проверяем людей из цехов разделки, готовки и расфасовки. Теперь о другом. Я открыл дело на главврача дома ребенка для детей с ограниченными возможностями на основании смерти девочки, задохнувшейся во время пожара. У Стрельниковой был как минимум час, чтобы самой организовать эвакуацию детей. При проверке документов обнаружилось, что на умерших в доме-интернате детей финансирование получали как на живых. Захоронений как таковых нет. Ищем. Для умирающих детей, чья смерть оформлялась, выделен кусочек кладбища. Придется проверять, по одному ли ребенку в каждой могиле. Истцом по фактам жестокого обращения в данном детском доме, подмены качественных и дорогих препаратов дешевой подделкой выступит Берта Иванова. Ответчик – департамент здравоохранения Москвы, у которого за долгие годы такой практики не возникали вопросы к своей ставленнице. Мы, естественно, ищем там ее «кураторов». Ордер на арест Тамары Петровны Стрельниковой будет получен сегодня. Что у вас нового, коллеги?