Плата за одиночество

— Нет, первоначально размер счета составлял… — и он назвал сумму, разительно отличавшуюся от того, что там сейчас было. — Через неделю все деньги, за исключением одного золотого, были сняты.

— И за давностью лет определить, кто их снял, конечно, не представляется возможным? — уточнила я.

Что ж, отсутствие доказательств не помешает мне прийти в приют и посмотреть в глаза сестре-смотрительнице. Правда, до этого дня я ни разу не слышала, чтобы они присваивали имущество или деньги сирот, вверенных им на попечение. Но, видно, сумма была слишком большая — думаю, ее хватило на огромное количество добрых дел.

— За давностью лет, конечно, нет, — подтвердил мои опасения гном. — Но у меня здесь есть отметка, что деньги снял тот же человек, что и положил.

Неужели это сделала моя мать? Но зачем? Положила, потом сняла. Странно это. Она же собиралась обо мне позаботиться? А одного золотого, даже с наросшими за это время процентами, как-то мало для полноценной заботы. Не могла же она этого не понимать? Или снимала все же не она?

— Вы уверены? А не мог кто-то намеренно принять чужой вид?

— Инорита, у нас — не мог, — отрезал он. — Если указано, что одна и та же персона положила, а потом — сняла, значит, так оно и есть. Наши артефакты не проведешь — они по ауре смотрят.

— А если маг был очень сильный? — невольно заинтересовалась я.

— Очень сильные маги из-за такой суммы рисковать своей репутацией не будут, — ответил он. — Да и защиту нам драконы ставили.

Пришлось признать, что сестра-смотрительница, несмотря на свое подозрительное поведение, тут ни при чем. Наверное, просто надеялась, что я отдам приюту часть суммы. Деньги им были бы не лишние — того, что идет от казны, на все нужды не хватает. Да, наследство мне досталось просто огромное.

— А почему было не снять всю сумму? Лучше было закрыть счет, чем оставлять такое вот издевательство, — невольно сказала я вслух.

— Возможно, тот, кто это сделал, впоследствии хотел пополнить вклад, но что-то ему помешало, — предположил гном.

— И мешало все восемнадцать лет?

— Все может быть, инорита. — Он мне вежливо улыбнулся. — Так что будем делать со вкладом?

Что с ним можно было сделать, я не представляла. Сумма была слишком незначительной, чтобы мне помочь, но и оставлять ее смысла я не видела. Но в таких случаях всегда стоит спросить того, кто разбирается в вопросе лучше меня.

— А что бы вы мне посоветовали?

Гном был явно польщен моим вопросом. Он сделал вид, что задумался, и провел рукой по бороде, показывая глубину своих размышлений.

— Я предложил бы вам сделать этот вклад именным, не меняя номера, — наконец сказал он. — Нельзя исключить того, что его опять пополнят. Деньги предназначались вам на совершеннолетие, как я понимаю? — Дождавшись моего подтверждения, он продолжил: — В жизни случается всякое. Иногда и через двадцать лет приходят средства, о которых владельцы вкладов и думать забыли.

Мне не верилось в то, что моя мать внезапно вспомнит о таком незначительном событии, как мое совершеннолетие, и о том, что она хотела мне помочь деньгами, если уж по-другому не получилось. Но почему бы не оставить счет, на котором я смогу накапливать сбережения на что-то значительное? Думаю, служащий банка на это и рассчитывал, все формальности были улажены за несколько мгновений, и я стала владелицей счета, на котором лежало пятьдесят четыре серебряных. Золотой я сняла — лишним он мне не будет.

— Ну как? — сразу спросила меня Сабина. — Много там?

Мне не захотелось ее радовать собственной неудачей…

— Пока я сняла только один золотой, — ответила я.

— А, вклад с условием… — понимающе протянула она. — Наверное, распоряжаться сможешь, когда замуж выйдешь?

Я неопределенно хмыкнула и глубокомысленно промолчала. Ни к чему постороннему человеку знать, что мать меня бросила второй раз. Вполне достаточно того, что это известно мне.

Глава 4