Плата за жизнь. Мы с тобой одной крови

— Все! — Орлов похлопал ладонью по столу. Чувствовалось, что он не столько призывает к порядку подчиненных, сколько успокаивает себя. — Шуточки отставили, иначе рассержусь. Так зачем приглашал?

— Не скажу, что ночь не спал, но думаю об этом непрестанно, — ответил Гуров. — Не могу понять, и все тут, мозги заколдобило. Ясно, что не на чашку чая, к тому же Иона Пантелеевич позже водку выставил. Живет он скромно, привилегиями не пользуется. Только не ради демонстрации своей честности он меня пригласил. Нутром чую, что комбинацию проглотил, какую конкретно — не пойму.

Гуров с Крячко вновь обменялись быстрыми взглядами, и Станислав сказал:

— А если они тебя втихую сфотографировали, хотят связать с Дорониным?

— И что это дает? О нашем знакомстве знают десятки людей. Ни фотография, ни кинопленка ничего не прибавят. — Гуров отрицательно покачал головой.

— Оставим. Я верю, что ты разобраться не можешь. Но как они собираются использовать киллера, если он известен в лицо? Что, они его рядить собираются?

— А вы, Петр Николаевич, на митинге когда-нибудь присутствовали? — вмешался Крячко. — Вы представляете себе количество людей и как плотно они стоят? Нужен хороший выстрел, стрелок никого уже не интересует.

— Допустим, кому-то нужен лишь точный выстрел, — согласился Орлов. — Но стрелку собственная судьба небезразлична. Борис Галей — сумасшедший или камикадзе? — Он посмотрел на Гурова. — Ты разрабатывал человека, должен его знать.

— Галей, человек обученный, крайне аккуратный, ни за какие деньги не полезет в дело, если не уверен в своей безопасности.

— А если ему скажут: либо ты рискнешь, либо тебя закопают здесь, наверняка и без всякого риска? — спросил Орлов.

— Галей сразу согласится. — Гуров неожиданно рассмеялся. — Оказавшись на площади, среди людей, он тут же полезет на трибуну, в объятия милиции. Он же уверен, что доказательств против него нет, пусть держат, мурыжат, допрашивают, даже судят. Все можно пережить, а смерть пережить невозможно. Известный вам Игорь Трофимович Ильин, человек опытный, все варианты просчитает не хуже нас с вами. Галея никто принуждать не станет, он пойдет добровольно, застрахованный надежнее, чем в любом нынешнем банке.

— Ясно, где взлетели, там и сели. Теперь, господа офицеры, расскажите мне свои тайны. Гуров, ты умный мальчик и не станешь отрицать, что тайны имеются. Имеются?

— Обязательно, — легко согласился Гуров. — Любой опытный оперативник своему начальству что-то недоговаривает. Сегодня вы недоговариваете на коллегии, вчера, когда мы вместе работали в МУРе, вы недоговаривали генералу Турилину. Подожди, Петр, не перебивай! — Гуров заговорил резче. — Отвечает всегда старший. Сейчас старший я, если ошибусь, то я и отвечу. Коли я тебе болтану лишнего, старшим автоматически становишься ты — генерал Орлов. Ты будешь очень смеяться, но объяснение такое: этот генерал — мой ближайший друг, а подставить своего лучшего друга я никак не могу, не обучен.

Лицо Орлова покрылось пятнами. Крячко быстро подвинул начальнику стакан воды. Гуров сказал:

— Клянусь твоим здоровьем, Петр, что никакими материалами, имеющими отношение к предполагаемому покушению, я на данный момент не располагаю.

День выдался не ясный и не пасмурный — так себе, обычный для конца января. Вроде морозит, а под ногами лужи да лед. Народ разгуливал у здания мэрии разный, много пожилых, слегка подвыпивших, попадалась и молодежь, которая смотрела на происходящее с любопытством, явно не зная, что тут будет. Но что-то будет, это было ясно и потому, что соорудили небольшую трибуну с косо торчащим российским флагом, и по количеству молоденьких ментов, суетившихся пока без толку.

Чуть в стороне неказистый мужичонка, взгромоздившись на шаткий ящик, сипел в матюгальник нечленораздельное, но явно к чему-то яростно призывая.

Только минуло час дня, все события были еще впереди.

Орлов облачился в генеральский мундир, секретарша Верочка крутилась рядом со щеткой в руке.

— Отстань, егоза. Я же сверху шинель надену, — недовольно говорил генерал. — Гуров не звонил?

— Обязательно, — сверкнув зубами, ответила Верочка. — Вы были на коллегии, они звонили в одиннадцать, доложили, что отправляются в прокуратуру и прибудут на место вовремя.

— И ты ему поверила?

Верочка хотела сказать, что Лев Иванович никогда без острой нужды не врет, но тут в приоткрытую дверь постучали. Верочка распахнула дверь настежь.

— Здравия желаю, господин генерал! — бодро произнес мужчина лет тридцати и, хотя был в штатском, щелкнул каблуками.

— Здравствуйте, — ответил Орлов, войти не пригласил. — Кто вы и что вам надо?

— Извините, Петр Николаевич, но нам срочно нужен полковник Гуров.

У Орлова чуть было не сорвался привычный для Крячко вопрос: «Как нужен, лично?», но генерал сдержался, коротко ответил:

— Гуров в прокуратуре, — и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Видите ли, Гурова в прокуратуре нет. — «Штатский» мялся на пороге. — Нам позвонили…