Плата за жизнь. Мы с тобой одной крови

Полковник Крячко в этом году собирался отметить сорокалетие. Он чуть ли не двадцать из своих сорока проработал в розыске. Начинал помопера, бегал по вокзалам, задерживал карманников, барыг, которые в те годы не назывались коммерсантами. В прошлом году он стал начальником отдела МУРа, но пришел новый начальник — взаимоотношения не заладились. В это время Гуров заявил о своем уходе из милиции. Они ушли вместе, теперь вместе вернулись. Недавно убили депутата Думы, власти с удивлением узнали, что в столице стреляют, причем преступники разбираются не только с коммерсантами и с банкирами, друг с другом, но могут пальнуть и в члена парламента, что настораживало. Тут же предложили уволить министра внутренних дел, но Думе кто-то шепнул, что у министра и пистолета нет, и защиты от него ждать нечего.

А возможно, все это вымыслы, и пистолет у министра имеется.

Факт остается фактом: возвращение в альма-матер двух не самых плохих, а, по слухам, так просто отличных сыщиков было своевременным. В кадрах друзей даже не ругали, лишь слегка пожурили, как добрый педагог журит любимого отличника за шалости и прогул урока.

Генерал Орлов сам оформил документы на пенсию: устал, да и начальству изрядно надоел, чуть было приказ не подписали, в последний момент опомнились, сказали: мол, обожди чуток. Он был человек обстоятельный и неторопливый. Гуров, хотя в штате не числился, крутую историю с напарником раскручивал. Затем, как говорилось, депутата не вовремя убили, генерала придержали, а через несколько дней о его уходе на коллегии уже никто не говорил, а может, приказ потеряли — всякое случается.

Обо всем этом и многом другом думали друзья, попивая кофеек в скромном кабинете начальника уголовного розыска России.

— Нашастались по крышам… — сказал Орлов лишь для того, чтобы прервать гнетущую паузу. — У меня приятель на Канарские острова летал, рассказывал: райская жизнь, однако вернулся.

Гуров промолчал. Крячко глянул на него, вздохнул:

— У него, видно, деньги кончились. Лев Иванович, я по твоей вине шубу супруге справить не успел.

— Ты «Мерседес», хоть и подержанный, Борису не вернул и, судя по твоей физиономии, возвращать не собираешься. — Гуров отлепился от подоконника, подошел к столу, погасил в пепельнице сигарету. — Петр Николаевич, у тебя хороший компьютерщик имеется?

— Ну? — Орлов взглянул настороженно. — Я вас, мальчики, еще по месту не определил. А каждый солдат должен быть к своему котелку приписан.

Зазвонил один из телефонов, уже тренькал другой. Орлов взглянул недовольно, снял обе трубки, в одну сказал, чтобы подождали, по второй, представившись, начал переговоры, покосился на друзей, сказал:

— Они оба у меня, господин генерал-лейтенант… И плохо, что вам докладывают. Доносчики должны стучать только мне… Я тоже стучу… Хорошо, — Орлов кивнул, положил трубку, ответил по другой: — Слушаю вас.

— Как ни мучилась, а родила, — философски изрек Крячко. — Чуешь, нас еще в стойло не определили, а уже сбрую справили.

— Как твоя половина настроена? — спросил Гуров.

— Плохо. Она нормальная женщина, любит жить хорошо и не любит плохо.

Орлов брякнул трубкой по аппарату, поднялся, начал поправлять галстук.

— Идемте, я вас новому замминистра представлю. — Он ткнул Крячко пальцем в грудь. — Ты молчи, как рыба. А ты, Лева, — Орлов осмотрел Гурова. — А, какая разница, не сегодня, так завтра, от тебя не убережешься.

Глава 1

Кабинет заместителя министра был невелик, уютен и деловит одновременно. Серебристый палас и два окна с белоснежными шторами делали кабинет свежим, праздничным, а темная мебель — только необходимая, ничего лишнего — придавала вид деловой, не располагающий рассиживаться и болтать о постороннем.

Когда оперативники вошли, сидевший за громадным письменным столом молодой человек приветственно махнул рукой, что-то быстро дописал, поднялся, вышел из-за стола. Замминистра был в скромном сером костюме, белой рубашке, строгом галстуке, поднявшись, роста оказался среднего, фигурой строен, в движениях легок. Выглядел он лет на тридцать пять, позже Гуров узнал, что они с замминистра одногодки — обоим по сорок два.

— Давайте знакомиться. — Хозяин улыбнулся Орлову, руку протянул Гурову. — Бардин Николай Ильич.

— Полковник Гуров.

— Лев Иванович, слышал о вас много разного и противоречивого. — Рукопожатие Бардина оказалось коротким, жестким.

«Делает маникюр, занимается спортом, — отметил непроизвольно Гуров. — Наверняка играет в теннис, слегка таскает железо, не курит, почти не пьет».

Бардин познакомился с Крячко, сказал несколько слов, показывая, что знает полковника, и пригласил всех к столу для совещаний, который был расположен слева от входа, вдоль стены с окнами.

Гуров отметил поразительную чистоту, свежий воздух. Обычно в подобных кабинетах из-за бесконечных совещаний дышалось тяжело, даже если хозяин курить не разрешал.