Платье из черного бархата

– Ну нет, я не имела в виду, что мы умрем и нас похоронят, – поторопилась успокоить сестру Бидди. – Я хотела сказать, что нам тогда придется отсюда уйти.

– Бидди, я не хочу уходить, мне здесь нравится.

– Не тебе одной. Достань чашки.

– Бидди, двуколка въехала во двор, – объявила стоявшая у окна Мэгги.

Вслед за сестрой Бидди выглянула в окно и успела заметить свернувшую к парадному входу двуколку.

– Наверное, это доктор. Сейчас маме не до нас.

* * *

Тол, Рия и доктор втроем перетащили в гостиную стол из кухни. Преподобный Уикс свою помощь им не предложил. Его мысли занимали более высокие материи. Он сидел у постели мистера Миллера. К этому ученому джентльмену он всегда относился с большим почтением.

Раненого перенесли на стол. Доктор Притчард молча разбинтовал самодельные бинты. Когда он снял повязку с раны на бедре, то не смог удержаться от возгласа удивления, смешанного с испугом:

– Господи! Боже правый! Как же это могло с ним случиться? – Он наклонился к Персивалю и прокричал, как будто тот был глухой: – Как это случилось?

Мистер Миллер смотрел на доктора и молчал.

– В доме есть что-нибудь из спиртного? – на этот раз доктор Притчард обращался к Рии.

– Нет, сэр.

– Нет? Как странно, – удивился доктор. Он снова повысил голос, обращаясь к пациенту: – Это будет не очень приятно. Придется вам потерпеть. Основная работа на бедре. Насчет сухожилий ничего обещать не могу. Зашьем раны и будем надеяться на удачу. Вы, – он перевел взгляд на Тола, – держите эту руку, пока я займусь другой. А вы, священник, ноги его подержать сможете?

– О нет, боюсь, что помощи от меня в этом будет мало.

– Черт возьми, да все, что от вас требуется, это зажать его лодыжки. Тогда вы, подойдите, – он кивнул Рии. – Прижмите его ноги к столу, чтобы он с него не скатился.

Рия собиралась выполнить указание доктора, но Тол остановил ее.

– Держи ему руку, а за ноги возьмусь я.

– С рукой сейчас хлопот будет больше, чем с ногами, – заметил доктор, когда они поменялись местами. – Ну, дело ваше. А теперь – приступим.

Тол смотрел, как вонзается в тело игла, слышал стоны мистера Миллера и думал, глядя на его искаженное болью лицо: «Ветеринар и то делал бы это понежнее».

После того как рана на руке была защита и повязки наложены, доктор приготовился заняться бедром. Он намочил в какой-то жидкости кусок ткани, потряс его перед лицом пациента и предупредил:

– Сейчас будет жечь. Будьте готовы.

Когда доктор приложил смоченную ткань к открытой ране, Персиваль издал душераздирающий вопль и вслед за этим погрузился в беспамятство.

– Так будет лучше, – одобрил мистер Притчард. – Теперь можно приступать. Он несколько секунд присматривался к ране, потом решительно вонзил иглу в кожу с одной стороны раны и резким движением вытащил ее с другой. Тол снова подумал, что сестра его с такой же нежностью орудовала шилом, когда делала коврики из разного тряпья.

Наконец мучительная процедура была завершена, и Рия, которая сама была близка к обмороку, принесла полотенца и таз с водой, чтобы доктор вымыл руки. Закончив эту процедуру, мистер Притчард снова поинтересовался:

– Вы уверены, что в доме нет спиртного… вина или еще чего-нибудь?

– Нет, сэр, я уверена: ничего нет.

– Из слов мальчика я понял, что он, – доктор кивнул в сторону распластанной на столе фигуры, – незадолго до этого вернулся из города.

– Верно, сэр, – подтвердила Рия. – Но с собой он ничего не привез и сам ничего не пил.

– Ну и ну! – с недоверием произнес доктор, пристально глядя на Рию. Потом взглянул на потупившегося священника. – Я закончил, можно ехать, если вы готовы. А вы останетесь на ночь? – спросил он у Тола, собиравшего по полу окровавленные бинты.

– Мне кажется, с ним должен кто-то побыть, вдруг он повернется. Но, сэр, может быть, его лучше перенести на постель?

– Нет, не надо. Чем меньше движений, тем лучше: меньше вероятность кровотечения. Он и без того потерял много крови. Я утром заеду. – С этими словами доктор вышел, за ним поспешил священник.

Как только они скрылись за дверью, Рия пожаловалась Толу:

– Ребята никак не могут найти Дэвида. Обыскали весь сад, его нигде нет.

Тол протянул к ней руку, словно хотел приласкать.

– Не беспокойся, – сказал он тихо. – Мне кажется, он, скорее всего, у меня в сарае. Пока не стемнело, я ненадолго отлучусь, и если он там, то приведу его. Не волнуйся и отдохни. Вид в тебя такой измученный.

В ответ Рия только кивнула. Когда Тол ушел, она села в кресло у камина и отвернулась, чтобы не видеть неподвижно лежавшего на столе мертвенно бледного хозяина. Она думала о нем с неприязнью и осуждением. Ему хотелось считать себя отцом. И вот чем это для него обернулось. А для них? Когда он приютил их у себя, то этим изменил всю их жизнь. Теперь снова предстояли перемены. Рия сказала себе: после того, что случилось, они не могут оставаться в этом доме, независимо от того, выживет ли хозяин.