Читаем Платформа полностью

Удрученный и пристыженный, я побрел к себе в бунгало; в саду слышался смех. На песчаной дорожке я наткнулся на неподвижно сидящую жабу. Она даже не отскочила, у нее полностью отсутствовал инстинкт самосохранения. Рано или поздно на нее кто-нибудь случайно наступит, раскрошит ей позвоночник, и расплющенное тельце смешается с песком. Человек почувствует что-то мягкое под ногой, выругается, почистит подошву о землю. Я легонько пнул жабу ногой: она неторопливо переместилась ближе к бордюру. Я толкнул ее еще раз: она отпрыгнул на относительно безопасную лужайку; возможно, мне удалось продлить ей жизнь на несколько часов. Сам я чувствовал себя не в лучшем положении, чем она. Я вырос вне семейного или какого-либо другого кокона, и некому было беспокоиться о моей судьбе, поддерживать в беде, восхищаться моими похождениями и успехами. Со своей стороны и я не создал полноценной ячейки общества: остался холостяком, детьми не обзавелся; никому не придет в голову опереться на мое плечо. Я, как зверь, прожил один и в одиночестве умру. В течение нескольких минут я растравлял душу беспочвенной жалостью к самому себе.

С другой стороны, я все-таки создан довольно крепким, и размера я выше среднего в животном мире; я могу рассчитывать на долгую жизнь, как слон или ворон; меня не так просто уничтожить, как эту маленькую амфибию.


Следующие два дня я отсиживался в бунгало. Выходил только изредка и, крадучись, добирался до мини-маркета, где покупал фисташки и бутылки “Меконга”. Мне страшно было подумать, что я встречусь с Валери за обедом или на пляже. Что-то дается нам легко, что-то кажется слишком сложным. Постепенно все становится слишком сложным; к этому и сводится жизнь.

Второго января после обеда я нашел у себя под дверью анкету агентства “Нувель фронтьер”, где требовалось оценить путешествие. Я заполнил ее тщательно, почти везде поставив галочки в графе “хорошо”. И вправду, в определенном смысле все было хорошо. Отпуск сложился нормально. Путешествие прошло на уровне, и приключенческий дух тоже присутствовал в полном соответствии с рекламой. В пункте “Личные замечания” я написал следующее четверостишие:

Едва проснувшись, я переношусьВ мир, четко разлинованный на клетки;Мне наша жизнь знакома наизусть,Она – анкета, где я ставлю метки.

Третьего утром я собрал чемодан. Увидев меня в лодке, Валери хотела что-то воскликнуть, но удержалась; я отвернулся. Сон распрощалась с нами в аэропорту Пхукета; мы приехали раньше времени, до отлета оставалось еще три часа. Зарегистрировав билет, я бродил по магазинчиком в холле аэропорта. Несмотря на то что аэропорт был полностью крытым, они были оформлены в виде хижин с тиковыми стойками и крышами из пальмовых веток. Ассортимент предлагаемых товаров сочетал международный стандарт (шарфики “Гермес”, духи “Ив Сен-Лоран”, сумки “Вюиттон”) с изделиями местного производства (ракушки, побрякушки, галстуки таиландского шелка); вся продукция была помечена штрих-кодами. Словом, магазины аэропорта еще жили национальной жизнью, но в сглаженной, приглушенной форме, полностью приспособленной к мировым потребительским запросам. Перед тем как покинуть страну, туристы попадали здесь на некую промежуточную территорию, менее интересную, но и менее опасную, чем вся остальная страна. Мне подумалось, что мир в целом стремится все больше и больше походить на аэропорт.


Я увидел магазин кораллов, и мне почему-то захотелось купить подарок Мари-Жанне; собственно, кроме нее, у меня никого не осталось в целом свете. Ожерелье, брошку? Я копался в ящичке и вдруг в двух шагах от себя заметил Валери.

– Пытаюсь выбрать ожерелье, – сказал я после некоторого замешательства.

– Для брюнетки или блондинки? – в ее голосе чувствовалась нотка горечи.

– Блондинки с голубыми глазами.

– Тогда лучше взять светлые кораллы.

Я протянул посадочный талон девушке за прилавком. Расплачиваясь, я сказал Валери:

– Это для коллеги.

Прозвучало жалко. Она метнула на меня странный взгляд, словно не знала, то ли дать мне пощечину, то ли рассмеяться в лицо; ничего такого она не сделала, а просто вышла вместе со мной из магазина. Большинство членов нашей группы, покончив, как видно, с покупками, сидели на скамейках в холле. Я остановился, набрал полную грудь воздуха и повернулся к Валери.


– Мы могли бы встретиться в Париже… – выпалил я наконец.

– Вы полагаете? – безжалостно парировала она.

Я ничего не ответил, только снова посмотрел на нее.

– Было бы жаль… – пытался объяснить я; впрочем, не уверен, что произнес это вслух.

Валери огляделась, увидела, что на ближайшей к нам скамейке сидят Бабетт и Леа, и с досадой отвернулась. Потом достала из сумки блокнот, вырвала листок и что-то быстро на нем написала. Протягивая листок мне, она хотела сказать какие-то слова, но передумала и ушла в сторону группы. Взглянув на клочок бумаги перед тем, как сунуть его в карман, я увидел номер мобильного телефона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мой генерал
Мой генерал

Молодая московская профессорша Марина приезжает на отдых в санаторий на Волге. Она мечтает о приключении, может, детективном, на худой конец, романтическом. И получает все в первый же лень в одном флаконе. Ветер унес ее шляпу на пруд, и, вытаскивая ее, Марина увидела в воде утопленника. Милиция сочла это несчастным случаем. Но Марина уверена – это убийство. Она заметила одну странную деталь… Но вот с кем поделиться? Она рассказывает свою тайну Федору Тучкову, которого поначалу сочла кретином, а уже на следующий день он стал ее напарником. Назревает курортный роман, чему она изо всех профессорских сил сопротивляется. Но тут гибнет еще один отдыхающий, который что-то знал об утопленнике. Марине ничего не остается, как опять довериться Тучкову, тем более что выяснилось: он – профессионал…

Альберт Анатольевич Лиханов , Григорий Яковлевич Бакланов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Детская литература / Проза для детей / Остросюжетные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза