Плато Янгеля

С первых же аккордов ему живо вспомнились кадры видео, где великий и еще молодой Фрэнк Синатра вальяжно держа в руке стакан виски, исполнял этот свинг, чем сводил с ума переполненный экзальтированно визжащими молодыми девчонками зал. Спиртное, снявшее шок ужасных событий, волшебная музыка, чарующий баритон певца, но главное – ошеломительно красивая женщина из другой, не доступной ранее Матвею реальности, в его руках, вызвали сумасшедший коктейль эмоций! Эмоций, открывающих Матвею иные реальности, иные ощущения, он уже не слышал ничего, только голос певца, не видел ничего, кроме светлых серо-голубых глаз, не ощущал ничего, кроме сильного и одновременно податливого тела желанной женщины в своих руках. И от этого ноги, руки, да все тело стали жить своей собственной жизнью. Жизнью, где нет условностей, где нет рамок и правил, есть музыка, есть желание и есть навыки, полученные многочасовыми тренировками. Жизнью, где есть только он и Инна…

К сожалению, или к счастью, все имеет конец, кончилась и песня. Едва звуки музыки стихли, в зале разразился гром аплодисментов, все кто был этим вечером в ресторан, встали и восторженно захлопали, выражая восхищение танцем очаровательной пары. Хлопали все, не только посетители, но и те, кому этого делать было не положено – официанты, музыканты и даже повара и их помощники, вышедшие посмотреть на небывалое зрелище.

Опьяненный выпитым, музыкой, а главное той волшебно-восхитительной женщиной, что все еще оставалась в его руках, арбалетовец замер, он молился, чтобы это чудо не кончалось, чтобы тот миг, когда ему придется выпустить из рук тонкую талию, никогда не наступил! Не будущий ни разу религиозным, сейчас он готов был присягнуть любому сверхсуществу, лишь бы тот остановил время!

Как ни странно, но небеса услышали его, видимо зачлись муки пережитых дней, но вдруг все завертелось в еще более ошеломительной карусели! Сияющие глаза Инны стали еще ближе, сделав шаг вперед и закинув длинные тонкие руки за шею Малькова, она, прижавшись, впилась в его губы коротким, но все говорящим поцелуем. И если первый, тот, что был после брудершафта, можно было назвать оценочным, проверкой на слабо, выдержит ли Матвей, не испугается вызова, то теперь это был жаркий поцелуй женщины, пребывающей в восторге от своего партнера.

Аплодисменты загремели еще громче.

– Пойдем, – Белоснежная полуулыбка в меру пухлых губ, обещающий взгляд, резкий, взметнувший волосы, поворот аккуратной головки и теплая ладонь, нежными пальцами, потянувшая его за собой… Мог ли Мальков поступить иначе и не пойти за ней?

Объятия, начатые в танце, продолжились в лифте, увозящем их в номер Матвея. Мальков ощущал себя в каком-то раздвоенном мире. В одном он взрослый и уже обладающий определенным опытом ответственный человек, понимающий, что так вести себя настоящее мальчишество. Он не должен был целоваться в ресторане, не должен был оставлять подвыпившего товарища одного и уводить почти незнакомую женщину в свой номер. Он понимал, что совсем не знает Инну, не знает кто она, свободна или замужем, даже фамилию ее не знает! В другом, в том мире, что сейчас был ближе арбалетовцу, побеждал Матвей, считающий, что эти все рассуждения, все правильные слова, все приличия, все, что стоит на пути к этому божеству в его объятиях, идут к чертям собачим! Он хочет эту красавицу, он опьянен ею, он счастлив сжимать в руках эту сильную, но податливую плоть. Целовать эти губы, глаза, волосы, наслаждаться гибким как у кошки телом, гладить открытые коротким платьем бесконечные ноги и тискать упругую грудь юной богини! Но главное, главное, это тонуть в этих необыкновенных, будто подсвеченных изнутри, светлых глазах…

Да боже, что еще сейчас может быть важнее, чем обладание этой богиней, дрожащей ответным нетерпением в его объятиях?

* * *

– Да, Инна, дала ты оторваться! Вот теперь местным кумушкам будет о чем говорить! – Молодая женщина обессиленно упала на подушку. – Прощай моя репутация, теперь покачусь по наклонной…

Матвей не отвечая прижал ее к себе.

Инна шутливо закрыла лицо ладонями.

– Признавайся, чем меня опоил? Что сделал, на какую кнопку нажал, что у меня все барьеры упали? Клянусь, любой, кто меня знает, не поверит, что я могу вести себя так, как сегодня вечером. Признавайся, что подмешал мне в виски, что я совсем голову потеряла! Боже, что теперь люди говорить будут?

Улыбнувшись, довольный Мальков наклонился над девушкой, поцеловал один пальчик, другой, господи, да он ее всю готов целовать, что за очаровательное чудо в его постели?

– Тебе это важно? – спросил он.

– Что? То, что скажут? – Инна шутливо раздвинула пальцы руки, что прикрывала лицо, и на Матвея глянул блестящий глаз. – Или ты о том, что только что было?

Мальков помедлил с ответом.

– Да в принципе и то и другое. – Признался он.

– А тебе это важно? – Спросила Инна, делая ударение на втором слове.

Мальков улыбнулся.