Платон. Книга первая. В прятки с судьбой

Платон чувствовал себя необычайно защищенным, будто металлическая фигурка не просто делала его незаметным для остальных, а напрочь отгораживала от внешнего мира, пряча куда-то в свое пространство. Не дышать, успокоиться. Казалось, столь дикое сердцебиение не скроет ни какой предмет, и его обязательно услышат. Вдруг прямо по Платону пробежала красная точка прицела, и юноша замер. Со стороны бойцов не было никакой реакции. Неужели предмет настолько сильно затуманивал им взор, что даже при прямом взгляде с помощью оптического прибора его было не видно.

— Проверить под лестницей, — скомандовал главный, направляя на лестницу прицел. Два бойца с разных сторон приближались к очередному укрытию Платона. Влад как-то предупреждал, что предмет способен лишь скрыть хозяина от взгляда, а не испарить его, так что если они наткнутся на математика, то его не спасет уже никакая магия.

Платон сорвал с шеи цепочку и забросил ее как можно дальше в угол. Бойцы быстро сориентировались на звук.

— Он здесь! — радостно сообщил один из спецназовцев, как только он подошел к лестнице. Платон резким рывком бросился бойцу под ноги. Тот не удержался и повалился на пол, но его друг направил на Андропова автомат, так что холодное дуло уперлось математику прямо в затылок. Выстрел, и голубой луч парализатора прошил голову Платона насквозь. Юноша повалился на пол от запредельного торможения ВНД. Чтобы клетки-нейроны не погибали от переизбытка импульса, организм запустил систему защиты и отключился.

— Чеееерт, — протянул Платон. Чувствовал он себя, мягко говоря, отвратительно. В глазах все было настолько мутно, что окружение просто-напросто сливалось в одно серо-черное пятно. Голова болит, как с похмелья.

— Меня сейчас стошнит, — пробормотал он, в надежде, что кто-то может его услышать. Вокруг загорелся свет, ну, по крайней мере, серое мутное пятно в глазах стало ярко белым. Справа кто-то двигался. Андропов зачерпнул рукой воздух перед собой. Рука, будто налитая свинцом не слушалась его и, то и дело валилась на бок.

— Сейчас точно стошнит, — подтвердил юноша и повернулся набок. Чьи-то руки, по-видимому, женские вернули его в прежнее положение.

— Вот, выпей.

К губам приложили стакан с каким-то питьем. Платон неохотно сделал пару глотков и поперхнулся. Питье было еще той дрянью.

— Ну, и дерьмо, — выругался он. На что женский голос ответил.

— А чего ты хотел? Лекарство сладким не бывает.

— Бывает, — отмахнулся Платон, — помню, в детстве давали таблетку от глистов. Большую такую, оранжевую. Готов поспорить на свой мотоцикл, что она была сладкой.

Девушка рассмеялась.

— Хороший пример, — произнесла она, и тут же добавила, — не дергайся, я сейчас вколю тебе один препарат, и станет лучше.

— Звучит не очень убеждающее, но все равно колите, а то мне кажется, эта слепота никогда не пройдет.

Плоский инъектор коснулся кожи и раздался щелчок.

— Ау, — вырвалось у Платона, — мне казалось уколы ставить не больно.

— Это не от укола а от того что я тебе ввела, — опровергла догадки девушка.

Платон поежился. По телу побежал холод. Он бежал по венам и артериям вместе с тем препаратом, который столь бесцеремонно был введен математику. Но мучения были не напрасны, зрение мгновенно восстановилось, и тошнота отступила.

Находился Андропов в машине скорой помощи на реанимационном столе. Рядом сидела милая девушка медсестра, на вид лет девятнадцати. Ярко белые лампы, идущие по периметру реанимационной, создавали неприятное ощущение как во время операции.

— Девушка вы спасли мне жизнь, — произнес Платон и поднялся в положение сидя. Юноша свесил ноги со стола и произнес.

— Могу ли я узнать имя спасительницы?

Девушка зарделась.

— Катя.

— Оч приятно. Я Платон. Вопросик один есть, что со мной случилось?

Катя убрала медицинский инструмент, куда-то в сторону, откинула с лица каштановые волосы, поправила на переносице очки и ответила.

— Прямое попадание в голову из парализатора. Обычно после такого люди и имя свое долго вспоминают, а ты быстро оклемался…

Платон жестом ее прервал.

— А что с остальными? Как мама? Отец?

— С ними все в полном порядке. Правда, Аристарх Петрович немного не в себе.

Платон поддержал голову руками и помассировал виски.

И правильно, что отец не в себе. Эти придурки разнесли весь особняк и расстреляли почти всю охрану.

Кстати предмет до сих пор лежал где-то в углу холла, если его еще не нашел ни кто. Юноша встал и выбрался из машины скорой помощи. Машина стояла в саду, и поэтому Платон сразу увидел все поле боя. А выглядело все, мягко говоря, ужасно. Весь сад был испещрен выстрелами: кое-где оставались прожженные следы от лазеров. Особняк выглядел как будто после бомбежки. Все стекла были выбиты, осветительные лампы тоже в большинстве разбиты. Десятки работников мед служб помогали раненым охранником Андропова. Полевой госпиталь расположился прямо на заднем дворе. Между медицинскими сотрудникам шныряли спецы дяди Паши, что-то выискивая и вынюхивая.

— Платон! — подошел к юноше высокий мужчина плотного телосложения, — ну как ты?

— Да вроде бы все нормально, только голова болит немного.