Плацдарм

Крутов решил рискнуть, и попытаться подбить задний «Тигр» — тогда немецкая колонна не сможет отступить, и будет вынуждена продолжать бой, лишившись маневренности. Из позиции, которую занимал его танк, стрелять по «Тигру» оказалось неудобно, поэтому ее надо было сменить. В этом и заключался риск — при маневрировании командирский ИС окажется хорошей мишенью для скорострельных немецких орудий. Майор уже собирался скомандовать движение вперед, как увидел неожиданное — к заднему «Тигру», на который нацелился Крутов, из кромки леса поползли двое. В бинокль Крутов разглядел, что они были в гражданском — значит, не из подразделений, обороняющих плацдарм. Тогда кто? Партизаны, мелькнула догадка. Они ползли быстро, ухитряясь при этом почти сливаться с землей — чувствовался богатый опыт. Экипаж «Тигра», увлеченный танковой дуэлью, так и не заметил приближавшегося врага — пока партизаны, подобравшись на близкое расстояние, не поднялись разом. Один из них, повыше на вид, метнул под гусеницу противотанковую гранату, а другой — коктейль Молотова в башню. Сделав это, партизаны бросились на землю и поползли прочь. Танк начал было разворачиваться, но в этот момент под гусеницей прогремел взрыв, и она тут же слезла с катков. Огонь тем временем охватил половину башни. Экипаж танка, сохранив хладнокровие, не покинул горящую машину, однако достать врага пулеметным огнем уже не мог, так что партизаны беспрепятственно скрылись в лесу, из которого появились.

— Отставить движение, — скомандовал Крутов механику-водителю, — пока остаемся здесь.

Позиция была удобной — ее начали готовить по заранее намеченному плану, еще до того, как первые ИСы прошли через коридор. В результате на огневой позиции танк Крутова размещался в окопе, и во фронтальной зоне видимости находились только ствол и покатая башня. По опыту боев в Германии укрытый таким образом танк по оборонительной мощи соответствовал трем танкам на открытой местности. Из-за нехватки времени не все машины батальона удалось скрыть в таких позициях, остальные замаскировали попроще, пользуясь естественным рельефом местности.

Что ж, подумал Крутов, теперь бой до конца. Немцам отступать некуда. Нам тоже.

— Сема, кулак, — скомандовал он заряжающему. Вскоре башня содрогнулась от выстрела.

Изнурительный бой продолжался до самой ночи и затих только с наступлением темноты. Половина советских ИСов получила серьезные повреждения, но потери немцев тоже были велики — в двух танках после удачных попаданий взорвались боекомплекты, оба экипажа полностью погибли. На других машинах не осталось живого места от «поцелуев» бронебойных снарядов, и оставалось лишь гадать, какие повреждения они получили внутри. В отличие от немецких, на советских танках приборы ночного видения отсутствовали, так что возможностей для прицельной стрельбы в темное время суток не было. Но и немцам тепловизоры не особо помогли — невысокий плотный лес, окружавший советские позиции, не давал как следует разглядеть силуэты танков.

— Товарищ майор, — раздался в шлемофоне голос лейтенанта Семенова, командира первого взвода, — к вам тут пришли, хотят поговорить.

— Кто пришел? — спросил Крутов.

— Местные. Видели, как подбили замыкающий «Тигр»? Говорят, они.

— Веди их ко мне, — распорядился майор.

Как он и думал, это были партизаны. Отрядом «Смерть фашизму» командовал секретарь райкома ВЛКСМ Валерий Смирнов — немногословный молодой человек лет тридцати лет, воевавший в подмосковных лесах уже четыре года. База у него была на западе Московской области, где немцы чувствовали себя спокойно только в крупных населенных пунктах, да и то не всегда. Смирнов предложил атаковать немцев силами отряда. Под его командованием было около сорока опытных бойцов, вооруженных стреловым оружием и противотанковыми грантами. Договорились, что по условному сигналу танки Крутова обозначат движение, чтобы отвлечь немцев, а бойцы Смирнова тем временем атакуют немецкие позиции с другой стороны.

После того, как командир партизан ушел, Крутов подозвал политрука и сказал ему:

— Видел, что у него на груди?

— Медаль «За воинскую доблесть», — ответил тот, — а что?

— Заметил, чей профиль на медали?

Тот ненадолго задумался, а потом взглянул на майора.

— Черт побери. Тот-то мне показалось…

— Эту бородку ни с чем не спутаешь. — Крутов усмехнулся. — Похоже, у тебя будет много работы…

В РККА институт комиссаров — тех же политруков — упразднили девятого октября 1942 года указом Президиума ВС СССР, которым в Красной Армии устанавливалось полное единоначалие. Но вот неожиданность — перед началом операции «Освобождение» политруков вновь ввели, приказом Государственного Комитета Обороны. Крутов гадал — зачем? — и теперь, похоже, получил ответ на этот вопрос.

Политрук бросил взгляд на командира.

— Один раз партия уже справилась с троцкизмом, справится и второй, — сказал он официальным тоном, — я не минуты в этом не сомневаюсь…