Плацдарм

Троцкий сообщил Литвинову, что завтра в восемь утра в его квартире пройдет совещание, на котором будет обсуждаться информация, имеющая важное значение для судьбы Советского государства и всего мира. Оставалось обдумать, как именно преподнести эту информацию, и какие действия следует предпринять. Троцкий не сомневался, что трусы и пораженцы вроде Зиновьева и Каменева явно или не очень предложат лечь под СССР из параллельного мира, победившего Германию. Глупцы! Они не понимают, что Сталин — не тот, кого увели из ссылки, а другой, победитель — уничтожит их на следующий день после того, как получит здесь власть! Но дело даже не в этом — Троцкому не было жаль этих и других «старых большевиков», давно потерявших революционный дух и способность понимать текущий момент. Дело в другом — Сталин уничтожит то государство, которое Троцкий создал и защитил в критический момент, когда война, казалось, уже проиграна. Он вспомнил конец сорок второго года — отступление разбитых частей под непрерывными бомбежками люфтваффе, выстраивание обороны по реке Урал, героическая оборона Уфы — и пока измотанные части держались, как могли, в тылу строили основу для будущих побед. Вопреки желанию военных, Троцкий запретил отправлять американские самолеты, посылаемые по ленд-лизу, прямо в бой, а поручил использовать их в противовоздушной обороне крупнейших промышленных городов — Челябинска и Магнитогорска. Это решение было тяжелым, но, как показало будущее, верным. Когда Геринг объявил воздушную битву за Урал, люфтваффе крепко получило по зубам в небе над новой столицей СССР. Бомбардировщики шли волна за волной весь октябрь сорок второго. Это были тяжелые дни — немцы сбрасывали бомбы на любые цели, если не могли добраться до заводов, — но уже через пару недель стало ясно: потери люфтваффе в истребителях от зенитного огня и в воздушных боях вдвое превышают советские. В таких условиях соотношение сил медленно, но верно будет меняться в пользу обороняющихся, и рано или поздно немцы не смогут прикрывать свои бомбардировщики. Воздушные атаки на Урал постепенно сошли на нет, а вскоре Гитлер предложил мирные переговоры на нейтральной территории — например, в Стамбуле. В этой теме Троцкий был как в рыба в воде. Приняв предложение, после двух месяцев пустопорожней болтовни Председатель партии объявил условия: вермахт должен уйти за границы СССР по состоянию до начала войны, и выплатить репарации за нанесенный ущерб. Разумеется, переговоры тут же прекратились. В тот же день началась Пермская наступательная операция, основной ударной силой которой стала Первая таковая армия, сформированная в Челябинской области. Немцы не ожидали удара, и уже через две недели Красная Армия вышла к Каме, отодвинув линию фронта почти на двести километров на запад. Угроза, нависавшая над Свердловском, была ликвидирована.

Этот успех закрепил авторитет Троцкого. Председатель партии выступил с программной статьей в «Правде», в которой обосновал неизбежный провал немецкой экспансии на Восток. Основной тезис был таким: политика «Дранг нах Остен» совершенно не встречает поддержки в немецком обществе. Бюргеры охотно путешествовали по завоеванной Европе, загорали на французских и итальянских пляжах, отдыхали в санаториях общества «Сила через радость», но отнюдь не горели желанием ехать в далекую Россию осваивать местные земли. За четыре года лишь немногим более ста тысяч семей переселились на Восток, несмотря на все программы поддержки. Это был полный провал. Троцкий сделал единственно возможный вывод: немцам не нужна завоеванная земля. Впечатляющие успехи вермахта повисли в пустоте, не подкрепленные волей народа. В то же время Красная Армия, писал Председатель партии — плоть от плоти народа, острие меча, поднятого всей страной, чтобы поразить врага. И поэтому, заключал Троцкий, наша победа неизбежна.

Но до победы было еще далеко. После Пермского наступления РККА провела ряд локальных операций, постепенно оттесняя вермахт к Волге и всячески поддерживая партизанское движение на оккупированных территориях. К лету сорок четвертого немцы чувствовали себя более-менее уверенно лишь в крупных городах на Волге, но уже в паре десятков километров от реки на левом берегу оккупационная администрация без охраны не ездила. Фактически эти территории контролировали партизанские группы. Тем временем Танкоград, как стали называть Челябинск, наращивал выпуск бронетехники, и Генштаб накапливал силы для следующего наступления, первоначально намеченного на конец мая сорок пятого. Однако доводка новых тяжелых танков, способных бороться с «Тиграми» и «Пантерами», потребовала больше времени, чем планировалось, так что наступление пришлось перенести на середину лета.

И вот теперь — ошеломляющие новости о параллельном мире. И о скором начале операции в Московской области.